— И Ллойд об этом знал?
— Ллойд был там. Помогал нам убирать сено. Так что он отлично знал, черт возьми, что Маркус ни за что бы не прошел по стене!
Она посмотрела на Гидеона — лицо ее отражало смесь злости и растерянности.
— Они все сильно выпили, — напомнил он, защищая Ллойда, — и вряд ли соображали, что делают.
— Но откуда такая умышленная жестокость? Он же был нашим другом.
— Знаю. Сегодня днем, читая дневник, я хорошо представил, какая на сборе сложилась ситуация. Джулиан подробно об этом написал, и ему там не нравилось. Большинство тренеров пришли из армии. Они делали упор на физической подготовке и обращались со спортсменами довольно жестко. Ллойду, похоже, доставалось даже больше, чем другим, потому что он был старше. А вот у Маркуса дела шли лучше. Джулиан даже сомневался, что Ллойд попадет в команду.
Тилли пристально посмотрела ему в глаза.
— Хотите сказать, что Ллойд завидовал Маркусу?
— Откровенно говоря, я бы не удивился. Для Ллойда то был последний шанс отличиться — ему за тридцать, на следующую Олимпиаду рассчитывать уже не приходится, — и возможно он видел в Маркусе более молодого соперника, того, кто метит на его место.
— Гидеон! Вы же не думаете, что он подстроил это нарочно? Что он хотел, чтобы Маркус упал?
— Нет, таких намерений я бы ему приписывать не стал. Вряд ли Ллойд спланировал что-то такое. Скорее всего, он воспользовался удобным случаем. Выпивка плюс зависть. Если бы Маркус отказался, его бы осмеяли старшие. Если бы поддался на уловку и оплошал, то, возможно, получил бы травму и выбыл из числа кандидатов. В любом случае, что бы ни случилось, Ллойд оказывался в выигрыше. Полагаю, он рассчитывал, что дело закончится растяжением или легким переломом. Наверно он был шокирован не меньше, чем остальные, когда понял, что Маркус разбился насмерть. Поэтому и постарался сделать все, чтобы скрыть правду. Если бы Дэмиен узнал, как все было на самом деле… можете себе представить!
— Но ведь он был нашим другом… — пробормотала Тилли, и слезы снова подступили к ее глазам. — А вчера? По-вашему, это он напал на Ройбена?
— Как ни неприятно так думать, но ведь больше некому, верно?
Тилли покачала головой.
— Наверно, нет. И все равно мне трудно поверить, что он способен на такую жестокость. То есть… одно дело заманить кого-то в опасную ловушку — если там было именно это, — и совсем другое явиться к человеку с хладнокровным намерением избить его до полусмерти! Не знаю, у меня это в голове не укладывается.
— Возможно, грязную работу делали другие, — предположил Гидеон. — Похоже, у него есть на подхвате крепкие ребята, и, если не ошибаюсь, случай с Ройбеном был не первой попыткой завладеть дневником.
Понимая, что если Ллойд когда-нибудь предстанет перед законом, Тилли узнает и остальное, Гидеон перевел дыхание и рассказал ей все: о проникновении в дом, о нападениях на него самого и о шантаже Дэмиена.
Удивительно, но последнюю информацию она восприняла спокойнее, чем можно было ожидать, особенно после того, как он изложил свое мнение насчет того, куда шли деньги.
— Что ж, он хотел, чтобы они пострадали, как пострадали и мы, — подвела черту Тилли. — Господи, какой кошмар! — На секунду она закрыла лицо руками, потом вытерла глаза и посмотрела на Гидеона. — Что мы будем делать?
— Кое-какие идеи у меня есть, — медленно сказал он. — Я думал об этом, пока ехал сюда. Дело в том, что у нас много косвенных улик, но почти никаких доказательств. Полагаю, нам нужно как-то спровоцировать Ллойда, подтолкнуть его к действию. Трюк может сработать, а может и не сработать, но у нас есть козырь в рукаве — Ллойд не знает, что мы знаем о дневнике…
Открытие ресторана «Дорсет Коттедж» было намечено на пятницу. С того времени, как Гидеон извлек дневник Джулиана Норриса из тайника в дупле ясеня, прошло пять дней. Ресторан принадлежал неким друзьям Евы, которая по собственной инициативе привлекла в взаимовыгодному сотрудничеству Джайлса с его игристым яблочным, так что приглашение на ланч получила вся монастырская компания. Именно этим обстоятельством и решил воспользоваться Гидеон. Дни ожидания он заполнил работой над портретом, визитом к клиентке, собачка которой не желала путешествовать, и утренними прогулками с Тилли на Черном Дрозде, позволявшими ему подготовиться к приближающейся охоте.