— Все зависит от того, когда номер зарегистрировали. Он съехал месяца четыре назад. Строго говоря, она все еще его жена; они просто разъехались, но не развелись.
— А другие числа?
— Не знаю, — признался Гидеон.
— Шесть к одному — против… Ну, и что это может означать? Какой-нибудь букмекерский синдикат?
— Трудно сказать. Возможно.
Ева выпрямилась. Пальцы ее пробежали по его плечам и забрались в волосы.
— Ладно, Шерлок, когда закончишь расследование, не забудь, что я жду в другой комнате. Там жутко холодно, и у меня будет гусиная кожа.
— Сейчас приду. В телефонных номерах, даже если они зашифрованы, никакой тайны нет. Тилли сказала, что ее брат часто так делал.
— Ну, если уж любопытство одолеет, ты всегда можешь им позвонить, — рассудила Ева.
Гидеон рассмеялся и поднялся из-за стола.
— Провести вечер можно с куда большей пользой, — сказал он, обнимая ее за талию.
На следующее утро, после того, как Ева уехала, Гидеон отправился в Борнмут, где потратил почти два часа, объясняя немолодой хозяйке шиицу, что единственный способ заставить ее любимицу не рычать на ее мужа заключается в том, что собачке нужно показать, какое место она занимает в семейной стае. Кормить животное за столом, позволять ему спать на кровати, врываться в дом впереди хозяев, терпеть его присутствие на диване — все это складывается у него в завышенное представление о самом себе и своем положении, как можно тактичнее объяснил Гидеон женщине.
— Вы должны добиться того, чтобы Чи-Чи знал, что ваш муж стоит в порядке клевания на более высокой ступени, — повторил он в десятый наверно раз — недоверчивое выражение на лице клиентки говорило громче всяких слов.
Он вручил ей распечатку с методическими рекомендациями для подобного рода случаев и вышел с полной уверенностью, что ничего не изменится, и Чи-Чи останется на вершине домашней иерархии. Бессмысленно и досадно пытаться помогать людям, упорно не желающим смотреть правде в лицо. Лучше бы вообще не звонили — из-за них у него взлетело давление.
Во второй половине дня Гидеон съездил в Лимингтон, чтобы сфотографировать ретриверов отставного полковника, получил чек на двадцать процентов обговоренной суммы оплаты, а на обратном пути заглянул в два салона, где продавали мотоциклы, чем удивил и самого себя.
— Ты выглядишь таким самодовольным, — заметила Пиппа, когда он приехал в Грейлингс-Прайори позаниматься с Неро.
— Получил аванс за портрет, — ответил Гидеон, умолчав о том факте, что уже успел потратить деньги. Пиппа, конечно, восприняла бы его идею неодобрительно, а вступать в бесконечный спор относительно опасностей езды на мотоцикле не хотелось.
— Вот как? Хорошо. Может быть, пожелаешь внести вклад в содержание твоей лошадки, — с улыбкой предложила она. — Между прочим, если у тебя нет каких-то особых планов на сегодня, может быть, составишь мне компанию? Хочу провести Тодди по кроссу и посмотреть, как он прыгает в присутствии посторонних, прежде чем брать на охоту на следующей неделе.
— Значит, Ллойд тебя все-таки уговорил, да?
— Это хорошая тренировка. К тому же на охоте весело. Тебе и самому не мешало бы попробовать. Уверена, Дрозду бы понравилось.
— Не сомневаюсь.
— Не слышу энтузиазма. А знаешь, тебе и самому может прийтись по душе.
— Угу.
Они провели лошадей по аллее и через переправу к ферме, где их планы едва не обратились в пыль, потому что Неро увидел осла.
На мгновение конь просто замер, а когда осел заревел, присел, развернулся и попытался вернуться к переправе.
Гидеону стоило немалого труда остановить его и развернуть мордой к источнику страха, который тем временем придвинулся к ограждению в сопровождении нескольких приятелей.
Пиппа, сдержав улыбку, подъехала на Тодди поближе к длинноухим ревунам, чтобы продемонстрировать их безобидность. После долгих уговоров Неро удалось заставить пройти мимо.
Поле для конкура, подаренное Пиппе Джайлсом к тридцать первому дню рождения, за два последних года полностью окупилось и уже начало приносить прибыль за счет сдачи его для занятий клубам верховой езды и частным наездникам. Позабыв про эпизод с ослами, Неро с радостью занялся любимым делом. Прыгал он быстро и чисто, чем доставил Гидеону огромное удовольствие.
— Дэмиен был прав, когда говорил, что он отлично пойдет в стипль-чезе, — заметил Гидеон, когда они с Пиппой наконец остановили разгоряченных лошадей. — Был бы я на восемь дюймов ниже и на десять лет моложе…
— Не забудь добавить, на четыре стоуна легче.