— Я уж забеспокоилась, что ты остался ужинать в Монастыре, и все мои усилия напрасны, — крикнула она, когда он закрыл за собой дверь и был встречен радостным повизгиванием Зебеди.
— Нет, я бы так с тобой не поступил, — отозвался Гидеон, ловя доносящиеся из кухни запахи, среди которых выделялись аромат жареного лука и баранины. — Пахнет восхитительно, но мне абсолютно необходимо принять ванну.
— У тебя полчаса и ни минутой больше! — предупредила Ева.
— Не хочешь составить компанию? — спросил он, останавливаясь у двери в кухню, несшую на себе очевидные следы хаотической деятельности неведомых сил: раковина завалена посудой, дверца холодильника приоткрыта, на столе пакет с мукой и бутылка молока. — Впрочем… нет, не надо.
Ева повернулась, и Гидеон заметил темное пятно на подбородке.
— Конечно, нет. Представляю, сколько на тебе грязи. К тому же я не могу оставить все это… — Она махнула рукой в сторону плиты. — Я как раз вступила в решающую стадию.
Гидеон прошел к столу, закрыв по пути холодильник, и открыл бутылку с молоком.
Ева с сосредоточенным видом листала страницы книги рецептов. Ее шикарные волосы были заплетены в длинную, тугую косу, из которой выбилось несколько прядей, а поверх красного платья она надела старенький фартук.
Удовлетворенный увиденным, Гидеон обошел кухню с короткой инспекцией и, прежде чем выйти, поцеловал Еву в щеку.
Сочетание горячей ванны, вкусной еды и уютно потрескивающего камина возымело расслабляющий эффект, введя Гидеона в состояние сонной апатии. Расположившись в старом, скрипучем кресле, он распустил уже расползшуюся косу и лениво перебирал шелковистые волосы, полностью скрывшие не только лицо сидящей на полу Евы, но и его колени.
Для нее день вовсе выдался не таким тяжелым, а потому и мозг ее пребывал в состоянии более активном.
— Те имена, что ты называл Ллойду, они из списка? — спросила вдруг Ева, возвращая зависшего на пороге сна Гидеона к действительности.
— Ммм…
— То есть он не знает, что ты расшифровал список?
— Пока не знает.
— А почему ты ему не сказал?
— Потому что хотел сам разобраться, что это за список. А еще хотел посмотреть, справится ли он без посторонней помощи.
— И что? Справился?
— Не уверен. Пиппе он сказал, что не справился.
— Но ты ему не веришь?
— Не знаю.
Наступила долгая пауза. Он медленно поглаживал ее волосы, слушая, как шипят и потрескивают в камине кедровые поленья, и любуясь игрой огненных отблесков на ее оливковой коже.
— А ты не пытался искать этих людей по Интернету? — спросила вдруг Ева.
— Нет. Возможно, ты не заметила, у меня нет компьютера.
— Заметила. Ты ведь все еще в средних веках, да? Так вот, у меня в машине ноутбук. Мы могли поискать вместе.
— Ноутбук в машине? Ты не слишком рискуешь?
— Не думаю. Он в багажнике, под замком. — Она выпрямилась. — Сейчас принесу.
Гидеон застонал.
— Это так обязательно? Он ведь все равно не будет работать без подключения. Я правильно понимаю?
Ева поднялась.
— Я ошибалась, — рассмеялась она, качая головой. — Ты не в средних веках — ты вообще в доисторической эпохе. У него беспроводное соединение. Кстати, подключиться можно и через мобильный телефон. Я быстро…
К тому времени, как она вернулась, Гидеон уже смирился с тем, что ему не дадут тихо провести остаток вечера на диване, и поставил чайник, готовясь взбодриться чашечкой кофе.
— Где этот список? — крикнула из гостиной Ева.
— Посмотри в папке на книжной полке. Должен быть в последнем кармашке.
Приготовив кофе, он отнес чашки в гостиную. Ева уже сидела перед ноутбуком, всматриваясь в небольшой экран. Он сел рядом и, взяв в руки папку, вспомнил, что обещал Пиппе найти материалы по кормовому рациону Неро.
Нужная информация обнаружилась на листе формата А4 в том же пластиковом конверте, где лежал и еще один лист с какими-то записями, сделанными характерным почерком Дэмиена. Уголок листка завернулся, как будто его всунули в конверт наспех, и на другой стороне был виден краешек темной фотокопии.
Вытащив лист, Гидеон убедился, что не ошибся. Это действительно была фотокопия, но смазанная, нечеткая и очень темная. Копировали некую книгу с обтрепавшимися углами. Прочитать можно было только рукописное примечание, причем почерк, четкий, каллиграфический, принадлежал явно не Дэмиену.
Он поднес лист к свету. Судя по отдельным фразам, это была страница из дневника или журнала, но большая часть написанного оставалась неразборчивой.