В марте 2014 года застройщики автострады Extra MSA Group подали заявку на строительство автозаправочной станции, отеля, ресторанов и автостоянки для обслуживания автострады вблизи Шеффилда. В ходе строительства планируется уничтожить лесной массив двенадцатого века, известный как Смити Вуд. Чтобы компенсировать разрушение, они обязались заменить 21 акр (8,5 га) древнего леса 60 000 новыми деревьями на новой территории площадью 39 акров (16 гектаров), открытой для общественного отдыха. Предлагаемый проект является важнейшим испытанием нового принципа компенсации биоразнообразия. Его ожесточенно оспаривают защитники природы и местные жители, утверждающие, что лес бесценен и невосполним. Помимо того, что он ценен сам по себе и для растений и животных, которые в нем обитают, лес также обладает богатым и уникальным наследием. Когда Монбиот писал об этом деле в апреле 2014 года, он говорил о его культурной ценности: "Для местных жителей Smithy Wood наполнен историями. Среди деревьев вы можете представить, что попали в другой мир". Но в новую эру компенсации биоразнообразия разработчики приводят доводы в пользу его уничтожения, потому что они "заменят" его в другом месте. Решение по этому проекту еще не принято, но он показывает, что то, что было задумано как средство защиты природы, для застройщиков потенциально является возможностью ее уничтожить.
Монбиот считает саму идею придания природному миру финансовой ценности признаком поражения, способом перевести аргументы в пользу неотъемлемой ценности природы и ее сохранения в плоскость оппозиции, тех, кто стремится уничтожить ее во имя экономического развития. Он пишет:
Затраты на природу говорят нам, что она не обладает никакой внутренней ценностью; что она достойна защиты только тогда, когда оказывает нам услуги; что ее можно заменить. Вы деморализуете и отталкиваете тех, кто любит природу, и одновременно укрепляете ценности тех, кто ее не любит.
Аргументы Монбиота против компенсации биоразнообразия остановили меня на месте. Он подкрепил мои растущие опасения относительно того, как природа выиграет от того, что ее переосмыслят как природный капитал в модели шести капиталов, и заставил осознать все последствия - моральные, эстетические и духовные - этих убедительных (с экономической точки зрения и в контексте 200-летней промышленной истории планеты) шагов по установлению цены на природу, чтобы спасти ее. Сам факт того, что учет природного капитала ведется организациями, призванными способствовать развитию финансового капитала, такими как финансовые институты, корпорации и бухгалтерские организации, должен был бы навести меня на мысль о том, что он может служить интересам, отличным от интересов природы. Но я был предан гамбургеру за 200 долларов и тому, как внешние эффекты бизнеса позволяют нам уничтожать планету, ослепляя нас реальной стоимостью нашей еды, наших футболок, наших смартфонов, всего, что мы покупаем. С этого момента концепция природного капитала стала для меня полной двусмысленности и открыла сложный моральный и метафизический рельеф, который требовал тончайших выверенных переговоров между земным прагматизмом и моральным отказом от господства финансового капитала. Она донесла до меня всю силу замечания Кейнса 1933 года: "Как только мы позволим себе не подчиниться испытанию прибылью бухгалтера, мы начнем менять нашу цивилизацию" - и истинное банкротство этой цивилизации, которая настолько потеряла ориентиры во Вселенной, что ее единственным очевидным общим мерилом ценности, а также правильности или неправильности действий является правило денег. Если мы переделаем себя и планету во имя финансового капитала, то в один прекрасный день обнаружим, что у нас вообще ничего не осталось. Только заначка электронных долларов. Для меня перспектива "зеленого" учета теперь была безвозвратно испорчена серым цветом.
СЕРЫЕ ЗОНЫ В ЗЕЛЕНОЙ БУХГАЛТЕРИИ
Давний активист-эколог Тони Джунипер пришел к выводу, что учет природного капитала и его детища, такие как компенсация биоразнообразия, способны вызвать реальные изменения. В августе 2012 года Джунипер ответил в газете Guardian на нападки Монбиота на то, что Джунипер назвал "новым дискурсом" о природном капитале. Назвав аргументы Монбиота "однобокой картиной" и "опасной игрой", он написал об этом с разочарованием человека, который пережил годы относительно бесплодных кампаний в защиту окружающей среды и нашел в стремлении учитывать природу инструмент с зубами. В то время как 25 лет экологического активизма Монбиота научили его, что единственные реальные изменения происходят от организованной народной власти, Джунипер тесно сотрудничал с бухгалтерами, потому что обнаружил, что их цифры дают ему надежный язык, который он искал, - язык, который, в отличие от моральных аргументов, способен поколебать скептиков, считающих природу "экономически затратным отвлечением, мешающим экономическому "росту"".