"Аллоны". Я сказал водителю, а затем Дузе по-английски: «Спросите его, принес ли он запрошенную информацию».
Водитель кивнул, выезжая на круглую замочную скважину, ведущую к аэропорту. «Контакт был установлен, сэр», - сказал он по-французски. «Я провожу вас на встречу с ним. Он знает, где находится Шик Хасан Абу Осман».
Дуза откинулся назад, скрестив руки на груди. Он снова опустил веки, не показывая никакой реакции.
"Спроси его, как далеко мы должны зайти?"
Водитель указал в сторону гор впереди. «Всего двадцать миль», - сказал он.
Мы ехали через долину, а не в сам Будан. Были широко разбросаны перекрестки среди полей пшеницы, хлопка и сои. На перекрестках стояли машины, подобные той, что была в аэропорту. Часть войск была вооружена АК-47. У других были FN, и их более тяжелое оборудование было одинаково смешанным. Они не предприняли никаких усилий, чтобы остановить нас, и я был готов признать, что они были на ногах, как их братья в аэропорту, потому что это был день похорон Менданике, и Тасахмед заверял, что его приход к власти был должным образом организован. Позже, когда у меня было время подумать над своим выводом, я подумал, что бы сказал Хоук, если бы он сидел рядом со мной.
«Осман убьет тебя», - нарушил тишину полковник, говоря по-английски.
«Я тронут тем, что вы обеспокоены».
«Он ненавидит американцев».
"Естественно. Что он с тобой сделает?"
«Кроме того, вы зря теряете время».
«Если да, я подам жалобу на ваш офис».
«Этого человек, которого мы собираемся увидеть, я знаю. Он ненадежен».
«Полковник ... тише. Я уверен, что наши контакты - лучшее, что могут предоставить ваши службы. Без сомнения, старый Хасан повесит вас за яйца, чтобы просохнуть, но это ваша проблема».
Мы пересекли узкую долину и начали подниматься по извилистой гравийной дорожке, зелень быстро рассеялась. Началась жара, но мы оставили некоторую влажность, поднимаясь в облаке пыли. Подъем был недолгим. Мы выехали на поворот, выходящий на плато с каменной структурой по краю. У него была высокая окружающая стена и вид крепости 19 века с квадратным центром и двумя массивными крыльями.
Водитель съехал с дороги на верблюжью тропу, и мы врезались ей в стену. Никого не было видно.
Водитель заговорил по-арабски, глядя в зеркало. «Вас ждут, сэр».
Я вышел из машины вслед за Дуза, чувствуя в нем горячий ветер и привкус пыли. «Продолжай», - сказал я, позволив ему услышать щелчок курка 45-го калибра.
Мы прошли через арочные входные ворота в широкий каменный двор, где ничего не росло. В этом месте были окна с прорезями и ощущение, что давайте убираемся отсюда.
"Как зовут нашего контакта?"
"
"Цфат". Полковник смотрел на каменную кладку. Он выглядел длинным, окоченевшим и с бледным лицом.
«Скажи ему, чтобы он вытащил свою задницу».
«Цфат, несчастный вор верблюдов», - произнес полковник, - «выходи!»
Как непослушный ребенок, Цфат ничего не сказал, ничего не сделал. Дверь, двойная железная, оставалась закрытой. Вокруг нас дул ветер.
"Попробуйте снова." Я сказал. Вторая попытка вызвала не больше реакции, чем первая.
«Посмотрите, открыто ли оно». Я смотрел, как он приближается, зная, что все это воняет. Ветер насмехался.
Над ним я услышал шепот чужого звука. Когда я повернулся к нему лицом, я знал ответ. Я мельком увидел застывшее лицо водителя и четырех людей с приставленными автоматами Калашникова.
Я сделал два выстрела, прежде чем все в моей голове взорвалось обжигающей волной пламени и унесло меня в никуда.
Глава 13
В какой-то неопределенный момент и в каком-то месте моя голова была расплавлена и выкована в колокол. Я присутствовал на обоих мероприятиях. Мне не понравилось ни то, ни другое. Я терпел их молча. Это вопрос обусловленности. Но когда какой-то всемогущий ублюдок стал бить гонгом по моему новому куполу, я решил возразить, особенно когда счет перевалил за двенадцать.