Мы ехали в Сокольники не через Красные ворота, а по Орликову переулку. В нескольких саженях от Каланчевской площади мы вдруг услышали грозный крик:
— Стой!
Кричал какой-то субъект в шинели. Я прибавил ходу и круто взял поворот. Владимир Ильич спросил:
— В чем дело?
Я ответил, что какой-то неизвестный, должно быть, пьяный, преградил нам путь. Проехали благополучно вокзалы, но когда стали подъезжать к Калинкинскому заводу, на середину дороги выскочило несколько человек с револьверами в руках.
— Стой! Машину остановить! — раздался крик.
Я вижу, что по форме не патруль, и продолжаю ехать прямо на них. Неизвестные повторили свой окрик:
— Стой! Будем стрелять!
Я хотел «проскочить», но Владимир Ильич потребовал, чтобы я остановил машину. Он думал, что это милиционеры, проверяющие документы.
Поравнявшись с мостом, я затормозил. Машина остановилась. К нам подбежали несколько возбужденных типов с револьверами в руках и приказали:
— Выходите! Живо!
Владимир Ильич приоткрыл дверцу и спросил:
— В чем дело?
Один из нападавших крикнул:
— Выходите, не разговаривайте!
Бандит схватил Владимира Ильича за рукав и резко дернул к себе. Выйдя из машины, Ильич недоуменно повторил свои вопрос:
— В чем дело, товарищи? Кто вы? — и достал пропуск.
Мария Ильинична и Чебанов, сопровождавшие Ленина, также вышли из машины, еще не понимая, что происходит. Двое бандитов стали около Владимира Ильича, по бокам, направив дула револьверов в висок.
— Не шевелись!
Один из бандитов зашел спереди, схватил Владимира Ильича за лацканы пальто, распахнул его и мигом, профессиональным жестом, выхватил из боков кармана бумажник, в котором хранились документы Ленина, и маленький браунинг.
Я в это время сидел на своем месте за рулем, держа в руке заряженный пистолет. Приходилось сдерживать себя, чтобы не стрелять в бандитов. Мои пули уложили бы одного из двух налетчиков, но неизбежно кончилось бы пальбой с их стороны. Подвергать опасности жизнь Владимира Ильича я мог.
Мария Ильинична, не сообразив сразу, что это грабители, возмущенно обратилась к ним:
— Какое право вы имеете обыскивать? Ведь это же товарищ Ленин! Предъявите ваши мандаты!
— Уголовным никаких мандатов не надо, — ответил один из налетчиков.— У нас на все право есть.
Очевидно, они не расслышали слов Марии Ильиничны и слово «Ленин» прошло мимо их ушей.
Бандиты заметили меня, сидящего за рулем, потребовали, чтобы я немедленно вышел наружу. Свои требования они подкрепили угрозой револьвера. Было обидно, что я, вооруженный и достаточно сильный, не могу противиться наглым преступникам. Я сознавал одно: жизнью Ленина рисковать нельзя.
Один из бандитов сел на мое место, остальные вскочили на подножку машины. Она стремительно сорвалась с места. За рулем сидел, по-видимому, очень опытный шофер — это я заметил по его движениям. Машина скрылась из виду.
— Да, ловко, — произнес Владимир Ильич, — вооруженные люди и отдали машину.
И тут же добавил:
— Верно поступили вы, товарищ Гиль, что не стреляли. Тут силой мы ничего не сделали бы. Очевидно, мы уцелели только благодаря тому, что не сопротивлялись.
Тут только мы обратили внимание, что Чебанов стоит с бидоном молока (мы везли молоко Надежде Константиновне). Несмотря на трагичность положения, мы все расхохотались.
Решили отправиться в Совет Сокольнического района и оттуда позвонить в Кремль, в ВЧК.
— Неужели Совет находится неподалеку? — удивился Владимир Ильич.
Нам указали на двухэтажный дом за мостом. Ильич развел руками и после короткой паузы сказал:
— Грабят под боком у Совета. Просто чудовищно!
Мы отправились к Совету. Как и следовало ожидать, часовой наотрез отказался впустить нас без пропусков. Владимир Ильич попытался сломить упорство часового:
— Я не могу удостоверить свою личность, у меня отобрали все документы. Ограбили, отняли машину в двух шагах от вас. Мы хотим только позвонить, чтобы нас доставили на место.
Но часовой продолжал упорствовать. Владимир Ильич начал терять терпение.
— Я — Ленин, — решительно заявил он, — но доказать это ничем не могу. Вот мой шофер, у него документы, вероятно, уцелели, и он удостоверит мою личность.
Часовой опешил. Он опустил винтовку и застыл на месте. Я показал ему свои документы, он механически потрогал их руками, посмотрел несколько раз на Владимира Ильича и безмолвно пропустил нас в здание.
В Совете никого не было. Я прошел несколько пустых комнат и очутился в коммутаторной. Там дремал телефонист. Я спросил его, нет ли кого-нибудь дежурных. Оказалось — ни души. Я попросил вызвать председателя или заместителя.
Через некоторое время пришел председатель и обратился к нам:
— Кто вы? Чем могу вам служить?
Владимир Ильич назвал себя и сказал:
— Хорошие у вас порядочки — грабят людей на улице, под носом у Совета, — и прибавил: — Разрешите позвонить по телефону, вызвать машину.
— Пожалуйте в кабинет, товарищ Ленин, —взволнованно сказал председатель.
Владимир Ильич поручил мне позвонить лично Дзержинскому. Я вызвал Феликса Эдмундовича. Его не было. К телефону подошел его заместитель. Я рассказал о происшедшем. Потом передал трубку Владимиру Ильичу. Он просил принять срочные меры для задержания машины и выразил возмущение скверной охраной города. Из ВЧК, видимо, задали вопрос, не политическое ли это дело.
— Только не политическое, — категорически ответил Ленин, — иначе они меня застрелили бы. Они хотели просто ограбить нас.
Ленин. Н. К. Крупская и М. И. Ульянова на параде всевобуча на Красной площади. Май 1919 г.
В. И. Ленин среди курсантов-выпускников Московских пулеметных курсов в Кремле 5 мая 1920 г.
Я позвонил на автобазу Кремля и вызвал машину с охраной.
Ожидая автомобиль, Владимир Ильич прохаживался по комнате и говорил вполголоса:
— Терпеть такое безобразие дальше нельзя. Надо энергично взяться за борьбу с бандитизмом. Немедленно!
И обратился ко мне:
— А машину, товарищ. Гиль, надо найти. Всеми средствами!
Я высказал уверенность, что пропажа будет найдена еще этой ночью. Владимир Ильич остановился, сощурился и сказал:
— Сомневаюсь!
— А я уверен в этом. Им некуда скрыться из города. Дороги сейчас не проезжие, они будут кружить по городу, завязнут в снегу. Все машины проверяются.
— Ну, посмотрим, — улыбнулся Ильич.
Вскоре подошла ожидаемая машина, и Владимир Ильич с Марией Ильиничной уехали в Сокольники. Я отправился на поиски автомобиля.
В ВЧК и уголовном розыске все было поставлено на ноги, и в ту же ночь машина была найдена в противоположной части города — у Крымского моста. Возле машины лежали убитые милиционер и красноармеец. В эту ночь было схвачено много различных преступников.
На допросе бандиты говорили, что, отъехав немного от ограбленных, они стали рассматривать документы и, сообразив, что в их руках был Ленин, повернули якобы назад, чтобы убить его. За убийство Ленина была обещана врагами Советской страны крупная сумма. Один из бандитов, Яков Кошельков, будто рассказывал, как они ругали себя за «промах»:
— Что мы сделали, ведь это ехал сам Ленин! Догоним и убьем его! Будут обвинять не уголовных, а политических, может и переворот произойти!
С первых же дней пребывания Советского правительства в Москве Владимир Ильич стал часто высылать на многолюдных митингах, собраниях, и встречах с рабочими, крестьянами, учеными, военными. Были дни, когда он выступал перед москвичам по два и даже по три раза в день. Сожалею, что не вел дневника наших поездок и многое позабыл, но все же кое-что осталось в памяти.