Когда съемки были наполовину сделаны, Ленин круто повернулся, чтобы вернуться в свой кабинет и вдруг заметил кинооператоров с их треножниками.
— Что это? — недоуменно спросил Владимир Ильич. — Куда они бегут? И что это у них за плечами? Погодите, да ведь это киношники!
Бонч-Бруевич не мог отпираться и подтвердил, что это действительно «киношники».
— Так это меня снимать вздумали? Вот еще что! Кто им разрешил? И почему меня не предупредили?
— Очень просто, Владимир Ильич, — вы не согласились бы сниматься, а это совершенно необходимо.
— Да, это верно, — сказал Владимир Ильич, — я бы не согласился. Выходит, вы меня надули?
Он посмотрел кругом и прибавил:
— Да тут, вижу, целый киношный заговор! Ловко, ловко вы меня провели, — и добродушно расхохотался. — Ну, если это нужно, — так и быть, прощаю вам.
Спустя некоторое время в Кремле был показан маленький фильм «Прогулка Владимира Ильича в Кремле». Ильич шутил и смеялся, глядя на экран, и все вспоминал, как «ловко его опутали» и все-таки засняли.
Вскоре киножурнал был выпущен на экраны Москвы и других городов. Зрители всюду встречали образ Владимира Ильича с бурным восторгом и аплодисментами.
А в начале 1919 года произошло еще одно очень неприятное происшествие.
Это случилось 19 января 1919 года. Зима была в том году вьюжная, Москву замело снегом. На улицах образовались снежные сопки и ухабы.
В тот памятный воскресный вечер мы отправились в Сокольники. Владимир Ильич ехал в одну из лесных школ, где отдыхала Н. К. Крупская. Там был детский праздник и Владимира Ильича с нетерпением ждали.
Мы ехали в Сокольники не через Красные ворота, а по Орликову переулку. В нескольких саженях от Каланчевской площади мы вдруг услышали грозный крик:
— Стой!
Кричал какой-то субъект в шинели. Я прибавил ходу и круто взял поворот. Владимир Ильич спросил:
— В чем дело?
Я ответил, что какой-то неизвестный, должно быть, пьяный, преградил нам путь. Проехали благополучно вокзалы, но когда стали подъезжать к Калинкинскому заводу, на середину дороги выскочило несколько человек с револьверами в руках.
— Стой! Машину остановить! — раздался крик.
Я вижу, что по форме не патруль, и продолжаю ехать прямо на них. Неизвестные повторили свой окрик:
— Стой! Будем стрелять!
Я хотел «проскочить», но Владимир Ильич потребовал, чтобы я остановил машину. Он думал, что это милиционеры, проверяющие документы.
Поравнявшись с мостом, я затормозил. Машина остановилась. К нам подбежали несколько возбужденных типов с револьверами в руках и приказали:
— Выходите! Живо!
Владимир Ильич приоткрыл дверцу и спросил:
— В чем дело?
Один из нападавших крикнул:
— Выходите, не разговаривайте!
Бандит схватил Владимира Ильича за рукав и резко дернул к себе. Выйдя из машины, Ильич недоуменно повторил свой вопрос:
— В чем дело, товарищи? Кто вы? — и достал пропуск.
Мария Ильинична и Чебанов, сопровождавшие Ленина, также вышли из машины, еще не понимая, что происходит. Двое бандитов стали около Владимира Ильича, по бокам, направив дула револьверов ему в висок.
— Не шевелись!
Один из бандитов зашел спереди, схватил Владимира Ильича за лацканы пальто, распахнул его и мигом, профессиональным жестом, выхватил из бокового кармана бумажник, в котором хранились документы Ленина, и маленький браунинг.
Я в это время сидел на своем месте за рулем, держа в руке заряженный пистолет. Приходилось сдерживать себя, чтобы не стрелять в бандитов. Мои пули уложили бы одного из двух налетчиков, но это неизбежно кончилось бы пальбой с их стороны. Подвергать опасности жизнь Владимира Ильича я не мог.
Мария Ильинична, не сообразив сразу, что это грабители, возмущенно обратилась к ним:
— Какое право вы имеете обыскивать? Ведь это же товарищ Ленин! Предъявите ваши мандаты!
— Уголовным никаких мандатов не надо, — ответил один из налетчиков. — У нас на все право есть.
Очевидно, они не расслышали слов Марии Ильиничны и слово «Ленин» прошло мимо их ушей.
Бандиты заметили меня, сидящего за рулем, и потребовали, чтобы я немедленно вышел наружу. Свои требования они подкрепили угрозой револьверами. Было обидно, что я, вооруженный и достаточно сильный, не могу противиться наглым преступникам. Я сознавал одно: жизнью Ленина рисковать нельзя.
Один из бандитов сел на мое место, остальные вскочили на подножку машины. Она стремительно сорвалась с места. За рулем сидел, по-видимому, очень опытный шофер — это я заметил по его движениям. Машина скрылась из виду.