Люси Каттинг ответила за меня:
— Фамилию жениха.
Он бросил на неё взгляд:
— Мы не информационное бюро, мисс Каттинг.
Она потупила взор, словно наказанная.
— Вы должны помнить эту свадьбу, — сказал я.
— Извините, но я не помню.
Я подошёл ближе, глядя на него сверху вниз.
— Вы помните. Я знаю.
Я услышал отчаяние в своём голосе, и это мне не понравилось. Преподобный Келли попытался встретиться со мной глазами, но у него не получилось.
— Вы называете меня лжецом?
— Вы помните. Почему вы не хотите мне помочь?
— Я не помню. Но почему вы так рвётесь найти жену другого мужчины, или, если ваша история правда, то вдову?
— Чтобы выразить свои соболезнования.
Мои слова повисли в воздухе, который словно превратился в густую массу. Никто не двигался. Никто не говорил. Наконец, преподобный Келли нарушил молчание.
— Что бы ни послужило причиной, по которой вы ищете эту женщину, мы не заинтересованы в том, чтобы быть частью этого, — он отступил в сторону и показал на дверь. — Думаю, будет лучше, если вы уйдёте отсюда немедленно.
И снова ошеломлённый предательством и горем, я побрёл по тропинке к центру деревушки. Я даже практически понимал поведение преподобного. Даже если он не помнит свадьбу, а я подозреваю, что помнит, он не хотел давать бывшему парню Натали, которого она бросила, никакой информации, кроме той, которая у него уже была. Это очень странное предположение, но оно, по крайней мере, имеет смысл. Но что я не мог объяснить, что я не мог никоим образом понять, так это почему Люси Каттинг не нашла в до безумия опрятных записях ничего про бракосочетание Натали и Тодда. И почему, чёрт возьми, никто не слышал об усадьбе Творческого восстановления?
Я никак не мог разобраться в этих хитросплетениях.
И что теперь? Я пришёл сюда в надежде… на что? Выяснить фамилию Тодда для начала. Это могло бы положить конец всему очень быстро. Если нет, возможно, кто-нибудь до сих пор поддерживает связь с Натали. Это могло бы положить конец всему очень быстро тоже.
«Обещай мне, Джейк. Обещай, что ты оставишь нас в покое».
Это были последние слова любви всей моей жизни. Последние. И вот я здесь, шесть лет спустя, вернулся туда, где всё началось, чтобы разрушить свой мир. Я ожидал найти в этом иронию, но ничего подобного не нашлось.
Когда я добрался до центра деревушки, то ощутил нежный аромат свежих кондитерских изделий, который заставил меня остановиться. Крафтборский книжный магазин-кафе. Любимые булочки Натали. Я вспомнил о них и решил, что стоит попытаться.
Когда я открыл дверь, зазвенел маленький колокольчик, но звук быстро затих. Элтон Джон пел о ребёнке по имени Левон, и что он вырастет хорошим человеком. Я ощутил нетерпение и дрожь. Оба столика были заняты, включая и наш любимый. Я просто стоял там и смотрел на него, как большой увалень, и в какое-то мгновение, клянусь, я услышал смех Натали. Мужчина в бордовой бейсболке вошёл за мной. Я по-прежнему стоял в проходе.
— Эм, извините, — сказал он.
Я отодвинулся в сторону, чтобы он смог пройти. Мои глаза нашли кафе-бар. Женщина с дико вьющимися волосами, одетая, ага, в фиолетовую рубашку, окрашенную методом узелковый батик, стояла спиной ко мне. Никаких сомнений. Это Куки. Сердце начало биться учащённо. Она повернулась, увидела меня и улыбнулась.
— Могу ли я что-нибудь предложить вам?
— Привет, Куки.
— Привет.
Молчание.
— Ты помнишь меня? — спросил я.
Она вытирала полотенцем с рук глазурь.
— У меня плохая память на лица, но ещё хуже на имена. Так что я могу вам предложить?
— Я бывал здесь раньше. Шесть лет назад. Мою девушку звали Натали Эйвери. Мы обычно сидели за столиком в углу.
Она кивнула, но не так, как будто вспомнила. Она кивнула, как будто хотела успокоить сумасшедшего.
— Много покупателей. Кофе? Пончики?
— Натали любила ваши булочки.
— Булочки, значит, булочки. С черникой?
— Меня зовут Джейк Фишер. Я писал диссертацию по верховенству права. Вы спрашивали меня о ней. Натали была художницей из усадьбы. Она сидела с альбомом вон в том углу, — я показал на столик, как будто это имело значение. — Шесть лет назад. Всё лето. Чёрт возьми, это ты обратила моё внимание на неё.
— Угу, — произнесла она, перебирая пальцами бусы, как будто чётки. — Видишь, это и есть положительная сторона имени Куки. Сложно забыть человека, которого зовут Куки. Такое имя застревает в голове. Но отрицательная сторона в том, что поскольку все помнят твоё имя, они думают, что ты тоже должна помнить их. Ты понимаешь, о чём я?