Он повернулся ко мне.
— Зачем?
Странно, но когда Бенедикт выпивал и начинал говорить много, появлялся лёгкий британский акцент. Предполагаю, что он остался со школьных дней. Чем больше он пил, тем сильнее был заметен акцент.
— Чтобы получить ответ.
— Получил?
— Ага.
— Рассказывай.
— Первое, — поднял я один палец. — Никто не знает, кто такая Натали.
— Второе, — другой палец. — Никто не знает, кто я.
— Третье, — я показал третий палец. — В часовне нет никаких записей о свадьбе Натали. Четвёртое, священник, который вёл свадебную церемонию, клянётся, что её не было. Пятое, дама, которая владеет кофейней, в которую мы частенько ходили, и которая первая указала мне на Натали, понятия не имеет, кто я, и не помнит ни Натали, ни меня.
Я опустил руку.
— Оу, а усадьба Натали? — сказал я. — Поселение творческого восстановления? Его там нет, и все клянутся, что его никогда и не было, и что это всегда была семейная ферма. Вкратце, я думаю, что схожу с ума.
Бенедикт отвернулся и начал потягивать пиво.
— Что? — спросил я.
— Ничего.
Я слегка подтолкнул его.
— Нет, говори уж. Что такое?
Бенедикт держал голову низко.
— Шесть лет назад, когда уехал в ту усадьбу, ты был действительно в плохой форме.
— Возможно, немного. И что?
— Твой отец умер. Ты чувствовал себя одиноким. Твоя диссертация писалась плохо. Ты был расстроенным и раздражённым. Ты злился, что Трейнор отделался лёгким испугом.
— К чему ты клонишь?
— Ни к чему. Забудь.
— Не мели чепуху. В чём дело?
У меня всё поплыло перед глазами. Нужно было заканчивать ещё пару стаканов назад. Я вспомнил, как однажды на первом курсе я выпил слишком много и пошёл назад в общежитие. Но так и не дошёл. Когда я проснулся, я лежал на кусте. Я помню, как пялился на звёзды на ночном небе и удивлялся, почему земля такая колючая. Вот и сейчас у меня было ощущение, словно я на лодке в бурном море.
— Натали, — сказал Бенедикт.
— Что с ней?
Он посмотрел на меня своими увеличенными стеклом глазами.
— Как так получилось, что я никогда не видел её?
Моё зрение становилось нечётким.
— Что?
— Натали. Как так получилось, что я никогда не видел её?
— Потому что мы всё время были в Вермонте.
— Разве ты ни разу не приезжал на кампус?
— Один раз. Мы были «У Джуди».
— Так почему ты не познакомил нас?
Я с чрезмерным энтузиазмом пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, тебя не было?
— Я был всё лето здесь.
Тишина. Я пытался вспомнить. Пытался ли я познакомить её с Бенедиктом?
— Я твой лучший друг, так? — спросил он.
— Так.
— И если бы ты женился на ней, я был бы твоим шафером.
— Ты же знаешь.
— Так тебе не кажется странным, что я никогда её не видел?
— Когда ты говоришь так… — нахмурился я. — Стой, что ты пытаешься сказать?
— Ничего, — тихо сказал он. — Это всё просто странно.
— Чем странно?
Он не ответил.
— Странно, словно я её выдумал? Так странно? Это ты имеешь в виду?
— Нет. Без обид, я просто говорю…
— Говоришь что?
— Тем летом. Тебе нужно было что-то, за что ты мог держаться.
— И я нашёл это. И потерял.
— Ладно, хорошо, не будем больше об этом говорить.
Но, нет и ещё раз нет. Не сейчас. Не тогда, когда во мне говорит злость и алкоголь.
— Тогда будем говорить о чём? Как я никогда не встречался с любовью всей твоей жизни?
— О чём ты говоришь?
О, люди, я был пьян.
— О фотографии в твоём портмоне. Как так получилось, что я никогда с ней не встречался?
Было ощущение, как будто ему дали пощёчину.
— Забудь об этом, Джейк.
— Без обид, я просто говорю…
— Забудь. Об. Этом.
Я открыл рот, я закрыл рот. Появились девушки. Бенедикт тряхнул головой, и неожиданно улыбка вернулась.
— Какую ты хочешь? — спросил Бенедикт.
Я посмотрел на него.
— Без трёпа?
— Да.
— Винди.
— Это которая?
— Ты серьёзно?
— У меня плохая память на имена.
— Винди — это та, с которой мы разговариваем всю ночь.
— Другими словами, ты хочешь ту, которая погорячее. Хорошо, как угодно.
Мы пошли домой к Винди. Мы не спешили, пока всё не получилось само собой. Это не было настоящим блаженством, но это было ужасно мило. Около трёх ночи Винди провожала меня до двери.
Я не знал, что сказать, но выбрал глупейшее:
— Мм, спасибо.
— Мм, пожалуйста?
Наши губы слегка соприкоснулись. Мы оба знали, что всё это не будет длиться долго, но это было маленькое, быстрое удовольствие, и иногда в этом нет ничего плохого.