Я ощущал её неодобрительный взгляд даже за 250 километров.
— Чего вы хотите, забавный парень?
— Мне нужна одна большая услуга.
— А взамен?
— Вы слышали, что я сказал по поводу секса по телефону?
— Джейк?
Не могу вспомнить, чтобы она когда-либо называла меня по имени.
— Да?
Неожиданно её голос стал мягким.
— Что с вами такое? Получить отстранение не похоже на вас. Вы были образцом для подражания.
— Это очень долгая история.
— Вы спрашивали о дочери профессора Клейнера. Ту, в которую влюблены.
— Да.
— Вы всё ещё ищете её?
— Да.
— Ваше отстранение каким-то образом связано с этим?
— Связано.
Тишина. Миссис Динсмор прочистила горло.
— Что вам нужно, профессор Фишер?
— Личное дело студента.
— Опять?
— Да.
— Вам нужно разрешение студента. Я говорила вам об этом в прошлый раз.
— И как в прошлый раз, студент мёртв.
— А-а. Как его имя?
— Арчер Майнор.
Пауза.
— Вы знаете его? — спросил я.
— Как студента, нет.
— Но?
— Но помню, как читала об его убийстве в газете Лэнфорда несколько лет назад.
— Шесть лет назад.
Я завёл машину, держа телефон у уха.
— Давайте ещё раз, — сказала миссис Динсмор. — Вы ищете Натали Эйвери, правильно?
— Правильно.
— И в течение этих поисков вам нужно изучить личные дела даже не одного, а целых двух убитых студентов.
Как ни странно, я не думал об этом в таком ключе.
— Думаю, так и есть.
— Осмелюсь сказать, это не похоже на любовную историю.
Я ничего не ответил. Прошло несколько секунд.
— Я перезвоню вам, — сказала миссис Динсмор и отключилась.
Пансионат Гайд-парк напоминал Кортъярд Марриотт.
Причём очень милый, нужно признать, даже высококлассный, с беседкой в викторианском стиле, но в тоже время всё кричало об обезличенности, замкнутости и нарочитости. Главное здание было трёхэтажным с башенками по углам. На огромном знаке было написано ВХОД В ПАНСИОНАТ. Я пошёл по дорожке, поднялся по пандусу и открыл дверь.
У женщины за столом была причёска-улей, которую я видел в последний раз у жены сенатора где-то в году 1964. Её улыбка была настолько безжизненной и деревянной, что по ней можно было постучать на удачу.
— Чем могу помочь?
Я улыбнулся и развёл руками. Я где-то читал, что если развести руками, то ваш вид становится более открытым и дружелюбным, вам больше доверяют, в то время, как сложенные руки делают вас закрытым. Не знаю, правда ли это. Но было больше похоже на то, что я собираюсь схватить кого-нибудь и утащить прочь.
— Я бы хотел увидеть Сильвию Эйвери.
— Она ожидает вас? — спросила Улей.
— Нет, не думаю. Я просто был по соседству.
Казалось, она сомневалась. Я не винил её. Вряд ли многие случайно оказываются по соседству с пансионатом.
— Не возражаете зарегистрироваться?
— Вовсе нет.
Она выудила огромную гостевую книгу, похожую на те, что используют на свадьбах, похоронах и в отелях в старых кино, протянула её мне вместе с большим гусиным пером. Я написал своё имя. Женщина убрала гостевую книгу.
— Мистер Фишер, — медленно прочитала она моё имя, подняла глаза и моргнула. — Можно спросить, откуда вы знаете мисс Эйвери?
— Я знаю её дочь Натали. Посему подумал, что было бы мило навестить её.
— Уверена, что Сильвия оценит, — Улей жестом показала налево. — Наша гостиная удобна и привлекательна. Вы не возражаете провести встречу там?
Привлекательна?
— Конечно, — сказал я.
Улей встала.
— Я скоро вернусь. Чувствуйте себя, как дома.
Я пошёл в удобную, «привлекательную» гостиную. И понял в чём дело. Улей хотела, чтобы встреча прошла в людном месте, на случай если я не был честен. В этом есть смысл. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Диваны были довольно милыми с цветочным рисунком, и всё же они выглядели какими-то некомфортными. Здесь всё было каким-то некомфортным. Весь дом был смоделирован таким образом, чтобы выглядеть идеальным, чтобы подчеркнуть положительные стороны, но запах антисептика, промышленных моющих средств и, да, не побоюсь сказать, пожилых людей, был очевиден. Я остался стоять. В углу примостилась старушка с ходунками и в драном халате. Она, бешено жестикулируя, разговаривала со стеной.
Мой новый одноразовый телефон начал звонить. Я посмотрел на определитель номера, но единственный человек, которому я давал этот номер, была миссис Динсмор. В комнате был знак, оповещающий, что использование телефонов запрещено, но я и так сейчас хожу по лезвию ножа. Посему я зашёл за угол, отвернулся к стене, а-ля старушка с ходунками, и сказал шёпотом: