— Натали думала, что отец бросил её, — сказал я.
Она лишь закрыла глаза.
— Но, вы говорили, всё равно не смогла его отпустить.
— Она не прекращала давить на меня. Она была такой грустной. Мне не следовало ей рассказывать. Но какой у меня был выбор? Всё это я делала с целью защитить моих девочек. Ты не понимаешь. Ты не понимаешь, что́ порой приходится делать матерям. Я должна была защитить своих девочек, понимаешь?
— Понимаю.
— И посмотри, что случилось. Посмотри, что я наделала.
Она приложила руку к лицу и начала всхлипывать. Старушка с ходунками и в рваном халате перестала разговаривать со стеной. У Улей был такой вид, как будто она вот-вот собирается вмешаться.
— Мне нужно было выдумать какую-нибудь другую историю. Натали бы в любом случае продолжала давить на меня, требуя узнать, что случилось с её отцом. Она бы всё равно никогда не остановилась.
Теперь я понял.
— И вы, наконец, рассказали ей правду.
— И это разрушило её жизнь, разве ты не понимаешь? Она выросла, думая, что отец бросил её. Ей нужно было получить удовлетворение, ей нужно было знать, чем закончилась история, что произошло. Но я не могла ей этого дать. Посему, да, я, наконец, рассказала ей правду. Я рассказала, что отец любил её, что она не делала ничего плохого, что он никогда бы её не бросил.
Я кивал, пока она говорила.
— И вы рассказали ей об Арчере Майноре. Вот поэтому она и оказалась там в тот день.
Она ничего не сказала. А лишь продолжала всхлипывать. Улей не смогла больше терпеть, поэтому подхватилась и пошла к нам.
— Где сейчас ваш муж, мисс Эйвери?
— Не знаю.
— А Натали? Где она?
— Тоже не знаю. Но, Джейк?
Улей уже была рядом с ней.
— Думаю, достаточно.
Я проигнорировал её.
— Что, мисс Эйвери?
— Забудь обо всём. Для нашего же блага. Не будь, как мой муж.
Глава 31
Я включил свой телефон, когда добрался до шоссе. Я уже не думал, что его кто-нибудь отслеживает, но если и так, то они обнаружат меня на трассе 287 неподалёку от Палисейдс Молла. Не думаю, что это сильно им поможет. Я съехал с дороги на правую обочину. Обнаружилось два сообщения и три звонка от Шанты. Каждый следующий настойчивее, чем предыдущий. Итого, пять выходов на связь от Шанты. В первых двух сообщениях, она вежливо просила связаться с ней. В следующих двух сообщениях её просьбы стали более требовательными. И наконец, она закинула наживку:
Кому: Джейкобу Фишеру
От кого: Шанты Ньюлин
Джейк, хватит игнорировать меня. Я нашла важную связь между Натали Эйвери и Тоддом Сандерсоном.
Шанта.
Вау. Я взглянул на мост через реку Гудзон, остановился на первом же съезде, выключил телефон, взял одноразовый и набрал номер Шанты. Она ответила на втором гудке.
— Я поняла, — сказала она. — Ты злишься на меня.
— Ты дала нью-йоркской полиции номер одноразового телефона. Из-за тебя меня выследили.
— Виновата, но это было сделано для твоей же пользы. Тебя могли подстрелить или повязать за сопротивление при аресте.
— Но я не сопротивлялся при аресте. Я бежал от сумасшедших, которые пытались меня убить.
— Я знаю Малхолланда. Он хороший парень. Я не хотела, чтобы какая-нибудь сорвиголова тебя подстрелила.
— За что? Меня едва можно назвать подозреваемым.
— Не важно, Джейк. Ты не обязан мне доверять. Это ничего. Но нам нужно поговорить.
Я загнал машину на парковку и заглушил мотор.
— Ты говорила, что нашла связь между Натали Эйвери и Тоддом Сандерсоном.
— Ага.
— И что за связь?
— Где и когда мы можем поговорить? С глазу на глаз.
Я задумался.
— Слушай, Джейк, ФБР хотело устроить тебе полноценный допрос. Я сказала им, что я справлюсь лучше.
— ФБР?
— Ага.
— Чего они хотят от меня?
— Просто приходи, Джейк. Всё будет в порядке, поверь мне.
— Угу, конечно.
— Ты можешь поговорить со мной или с ФБР, — вздохнула Шанта. — Послушай, если я расскажу тебе, в чём дело, ты обещаешь, что придёшь и поговоришь со мной?
Я задумался.
— Да.
— Обещаешь?
— Зуб даю. Так в чём дело?
— Дело в банковских ограблениях, Джейк.
В новых условиях неподчинения законам и жизни на грани я нарушил кучу правил режима скоростей на обратном пути в Лэнфорд. Я пытался разобраться в том, что узнал, выдвигал теории и предположения, отвергал их и пытался снова. С одной стороны всё укладывалось в общую картину, с другой — были кусочки, которые вписывались с трудом.