Представила Камишева и Буку со мной в одной компании на берегу озера жарящими шашлыки и ужаснулась подобной перспективе. Если Камишев начнет есть Буке мозг чайной ложечкой, а он может, она насмерть заколет его шампуром.
– Ну, –усмехнулась я, – Я владелица двух небольших бизнесов, которые приносят доходы и у меня нет времени на развлечения.
Мама смотрела на меня с подозрением и жалостью, а я продолжала делать вид, что все более чем в порядке. И когда настало время уходить, я не мялась в пороге своего дома и даже улыбнулась маме, отмечая как легко мне перед ней стало делать вид, что меня ничего не тревожит.
Мялась я у порога своего офиса, пытаясь собраться с духом. Когда мои работники проскакивали мимо, озадаченно кивая, мне особенно хотелось провалиться под землю от жгучего стыда, с которым никак не удавалось справиться.
Я примерно представляла, чего от меня хочет Стужев, от того только сильнее со дна моего сознания поднималась жалость к себе. И эту жалость я умела подавлять только одним способом, о котором за шесть лет умудрилась забыть. Я забыла, как сильно ненавидела Стужева после смерти Пашки. Моя ненависть рассыпалась и обратилась в страх.
Глубоко вздохнув и выпрямив спину, я решила, что страху не место в моих чувствах. Много воды утекло, и я больше не та Лиса, что за пятерки будет подтягивать негодяев по сложным предметам.
Одернула ворот и вошла в здание с гордо поднятой головой.
Меня тут же привычно поприветствовал охранник и еще несколько сотрудников, попивавших кофе у автоматов и обсуждавших новые сплетни перед началом рабочего дня.
А повод для сплетен был, как же. Любимая начальница вдруг стала обычной сотрудницей.
– Доброе утро, Алиса Викторовна, – я мгновенно застыла, услышав этот голос за спиной.
Медленно обернулась, отмечая взгляды немногочисленных сотрудников и кивнула Стужеву, холодно взирающиму на мой стан.
— Доброе, Ярослав Константинович.
И все. Наши взгляды сцепились, но мы оба молчали, не зная что сказать. Да и нужно ли было что-то говорить? Меня вполне устраивало, что я не слышу издёвок в свой адрес и напоминаний об общем прошлом.
— Будем стоять, Алиса Викторовна, или вы мне, наконец, начнете показывать здесь все?
Поджала губы, понимая, что он действительно мало что знает об этом здании, но личным гидом становиться не хотелось совершенно.
Негодяй словно понял, о чем я думаю, усмехнулся и снова неприятно уколол.
— Не забывайтесь.
Фыркнула и резко развернувшись, направилась вверх по коридору, не следя за шагом новоиспеченного начальника. Настраиваясь на то, что буду злиться весь день по поводу и без, взошла по лестнице и замерла, наткнувшись на знакомую фигуру. Высокая блондинка смотрела на меня с нескрываемой насмешкой. Строгий деловой костюм, современный офисный макияж, каблуки на шпильках и салонная прическа.
— Здравствуй, Алиса.
Давно зажившие шрамы вновь заныли, когда сердце забарабанило под ребрами музыку войны. Давно я не испытывала этого чувства, когда кровь вдруг начинает закипать в жилах, а к горлу поднимается удушливая волна.
Я никогда не прощу ей того, что она сделала.
Обернувшись через плечо я хотела позвать Стужева, но обнаружив того за спиной, вздернула бровь.
— Что она здесь делает?
Внезапный шеф бросил взгляд поверх моей головы и никак более не отреагировал на наличие в офисе Солнцевой.
Зато сама Ольга не стала молчать, привлекая к себе внимание.
— Даже не поздороваешься со своей одноклассницей?
Мне хотелось выставить её за дверь и забыть, как страшный сон. Я шесть лет к этому шла. Шесть сложных лет упорного труда и внутренних страданий.
— Лучше уйди по-хорошему, — процедила сквозь зубы.
Бросив еще один тяжелый взгляд на Стужева через плечо, я обошла блондинку и двинулась дальше. Ярослав за мной не последовал, и я этому даже немного порадовалась, имея возможность перевести дух и не скатываться в банальную истерику. Всему есть предел. Солнцева - один из них.
У некогда своего рабочего кабинета я остановилась, глядя через настежь распахнутую дверь на окно с видом на давно привычный горизонт. Рассветы здесь никогда не были красивыми. Промышленный район вообще оставлял мало моментов для услады глаз, но вот закаты я безумно любила встречать с чашкой крепкого черного чая.
И что мне теперь делать? Перевела взгляд на свой рабочий стол и вдруг осознала, что мне он больше не принадлежит. Обернулась на стол секретаря и обнаружила позади себя молчаливого Стужева.
— Надежду я уволил. Теперь это иногда твое рабочее место.
Переспрашивать почему «иногда» я не стала. Знала, что мой чайный бизнес не станет ему основным. Меня куда как больше интересовала персона, что оказалась на моем пути совершенно точно не случайно.
— Я не буду спрашивать откуда здесь взялась наша одноклассница, не дура. Я спрошу, зачем она здесь?
Стужев смотрел на меня задумчиво. Стоял в проходе, скрестив руки на груди и поддерживал дверной косяк, чтобы тот не упал.
— Она не посторонний человек, — только и ответил.
Подразумевал ли он, что спит с ней? Да кто же знает. До его личной жизни мне никакого дела нет уже давно, но тем неприятнее становится тот факт, что прошлое ещё саднит где-то на дне и заставляет морщиться.
Попыталась представить нашу совместную работу, но перед глазами постоянно вставала сцена с перевернутым подносом из-под кофе. Доведет ведь.
— Я ничего не знаю о работе помощницей. Не представляю, что делать.
Монстр вдруг растянул губы в ехидной улыбке, обошел меня и бросил:
– Уверен, староста, ты справишься со своими обязанностями. Нам с тобой предстоит много дней провести вместе. Приноровишься.
Я ему что, лошадь какая? Бросив в спину парня еще один тяжелый взгляд, я с силой закрыла за ним дверь. Хотелось еще и крикнуть что-то обидное вдогонку, но знала, что легче мне от этого точно не станет. Он издевался. И будет издеваться с каждым днем все хуже. Разве я не знала, что так случится? Знала.
Пройдя за секретарский стол, я поставила сумку на пол, включила компьютер проверила содержимое ящиков стола. Нашла инструкции по эксплуатации технического оборудования, познакомилась с принтером и тихонько принялась изучать папки с различными договорами. Открыв почту, едва не схватила сердечный приступ. Обилие писем со вполне ожидаемым требованием исполнить свои обязанности по поставке сырья приводили меня в уныние. Как решать этот вопрос, когда ты даже не главный?
Стандартные отписки здесь не подойдут, а Стужев слишком мало знает об этой сфере, чтобы быстро разобраться. Так что хочется или нет, а помогать ему придется. Причем, помогать настойчиво и обстоятельно. Вряд ли за шесть лет этот парень изменился настолько, чтобы с рвением хвататься за дела, в которых он не сведущ.
Но есть одно “НО”, которое мне теперь поперек горла. Разрешение на работу подобного рода я должна получить от него лично. Как думаете, даст он добро? Вот и я думаю, что посмеется и будет максимально тянуть резину, чтобы насладиться своей властью надо мной.
– Алиса, сделайте чаю. Крепкого. Две ложки сахара, – раздалось по селектору.
Знали бы вы, каких усилий мне стоило натянуть улыбку, чтобы голос звучал мягче и не произнести: “А шнурки тебе не погладить?!”. Но вместо этого произнесла унизительное: “Одну минуту”
Отмечаю, что любовь к крепкому сладкому чаю он сохранил. Поэтому, особо не думая, что сделаю что-то не так, заварила два пакетика в кипятке и бросила две ложки сахара. Выждав пять минут, убрала заварку и понесла чашку в некогда свой кабинет, намеренно забыв предварительно постучать.
– Ваш чай, – произнесла громко и с широкой улыбкой, от которой сводило скулы.
Он понятия не имеет, как я унижена, но я не дам ему повода это узнать. Это игра вдолгую, поэтому последнее слово я обязательно оставлю за собой. Пашка никогда не мог меня переспорить, а Стужев и близко с ним не стоял.
– Поставь, – коротко кивнул он, даже не подняв головы.