Выбрать главу

— Если смотреть на роль с такой позиции, — пробормотал он, поглаживая подбородок с таким видом, словно каждое поглаживание придавало импульс мучительно трудному мыслительному процессу, — получается, что эта пауза для нас полезна.

— Если Флавия отчаянно влюблена в тебя, то лучше всего, наверное, не хранить это в тайне от зрителей, а дать им возможность догадаться.

— Как ты права! — проревел он, вскочив на ноги. — Благослови тебя Бог, моя дорогая! Я всегда считал, что ты замечательное приобретение для моей труппы!

Бендиго откинул голову назад и прыснул себе в рот из пульверизатора патентованного ароматизатора Маккариджа, который хранился в ящике его стола.

«О господи, значит, он собирается поцеловать меня!»

Дыхание Римера в целом позволяло заподозрить, что он недавно сожрал набальзамированного кота; Маккаридж лишь усиливал это впечатление, как будто кот был замаринован в дешевом одеколоне.

Ример навис над ней. Эйлин с отработанной грацией подставила ему макушку, к каковой и приложились его сальные губы. Потом Бендиго заходил по комнате, теребя длинные крашеные пряди — то есть изображая человека, охваченного лихорадочным вдохновением.

«Я живу в сущем кошмаре», — не в первый раз подумала Эйлин Темпл.

И даже не в первый раз за этот вечер. Когда десять лет тому назад на крыльях надежды и юношеского честолюбия она отправилась в Америку, кто бы мог представить, что ее звезда закатится так далеко за край горизонта?

«Странствующая предультимативная антреприза Бендиго Римера».

Ей так и не хватило духу спросить его, известно ли ему значение слова «предультимативная», скорее всего, оно понравилось ему из-за своей непонятности. Бывшему сценическому кумиру женской публики Бендиго Римеру (Оскару Кранцу из Скрэнтона, штат Пенсильвания, — она как-то наткнулась на лежавшее в сейфе труппы его свидетельство о рождении) было пятьдесят два.

«Зря я переспала с ним тогда в Цинциннати».

Проявила в начале турне минутную слабость: с одной стороны, слишком налегала на vino blanco, а с другой — чертов придурок еще мог произвести впечатление почти симпатичного мужчины, особенно в темноте.

«И вообще, — напомнила, извиняя себя, Эйлин, — ты всего лишь человек, и одиночество запросто может привести в твою постель самых странных мужчин».

После того случая ее тревожили их будущие отношения, но отклонить последующие поползновения Римера к близости оказалось до смешного легко: он был слишком занят собой, чтобы питать интерес к другому человеку. А происходивших время от времени побед над какой-нибудь восторженной провинциалкой было более чем достаточно, чтобы удовлетворить его, как бы это помягче выразиться, скудные мужские потребности.

«А как же тогда мои потребности?»

Жизнь на сцене оказалась совсем не такой, какой представлялась; ее радужные надежды, увы, не оправдались. Нет, конечно, были и славные деньки в начале ее артистической карьеры — блистательный Бродвей сулил славу, богатство и несчетное множество сказочно привлекательных мужчин. Это продолжалось, как теперь кажется, с неделю. Увы, театр суров к женщине, когда той переваливает за тридцать, а по правде, дело идет к сорока. Слава богу, у нее есть косметика, длинные густые волосы, тело, которое пока еще в норме, иначе она бы уже осталась без работы. Эйлин, сама того не желая, была и сердцем и умом реалисткой, что в ее профессии, где полно витающих в облаках мечтателей, считалось недостатком. Лучшие роли обычно доставались девицам помоложе, с голодными глазами, а единственное, к чему стремились завсегдатаи кулис, — это провести веселый уик-энд вне надоевшего семейного лона. Не говоря уж об их упорном стремлении напоить вас до смерти шампанским, от которого живот пучит.

Господи, все, что эти женушки знают о сексе, может уместиться в голове комара. С чего бы еще их мужья, лишь выпадет свободная ночь, стремятся на поиски приключений? Эйлин вела скрупулезный перечень своих недостатков, и неумение проявить себя в постели к числу таковых никак не относилось. Беда заключалась в том, что она не могла этим заработать. Не то чтобы ей не случалось задуматься над такой перспективой, да и предложения поступали довольно щедрые… При случае она с благодарностью принимала экстравагантные безделушки от своих поклонников, но никогда не допускала того, чтобы их более откровенные предложения поставили под угрозу ее положение одаренной и старательной любительницы. По ее глубокому убеждению, с превращением секса в бизнес это занятие перестало бы доставлять удовольствие, а удовольствий в ее жизни было не так уж много. Не говоря уж о том, что век куртизанки, как и век актрисы, недолог.