- Послушай все это, так с ума сойдешь, - сказал Берт с неудовольствием.
- Конечно же ты не понимаешь.
- Разъясни.
- Сегодня у кургана, под котором покоятся останки мертвого божества, собрались пятеро. Вор и убийца, чернокнижник и демон, лишенный приюта сирота..., - Гартон подошел к повозке, откинул грязное покрывало. Не раздумывая долго, он взял в руки первую же попавшуюся растрепанную книгу и бросил ее в огонь. Следом за тем в костер полетели еще несколько старых фолиантов. - Свободомыслие и необузданные греховные страсти, жажда знаний и стремление выйти за границы дозволенного природой, потребность в любви... Это то, что определяет сущность как человека, так и бога. Но, в отличие от человека, никакой бог не волен менять свою природу. Рожденный во свете растворится в пламени. Рожденный во тьме упадет в бездну. Таков закон природы и никому не дозволено его нарушать. Однако, человек может выбирать между добром и злом. Этот выбор, поверь мне, способен поколебать основы самого мироздания.
Убедившись, что в повозке не осталось больше старинных рукописей и манускриптов, Гартон подошел к лошади, принялся ее распрягать.
- Ты оказался не готов убить, - сказал он после недолгого молчания. - В отличии от меня, ты, перед ликом Юдифирь, проявил милосердие. Стало быть, небеса не до конца разуверились в человеческой природе. Остается лишь надеяться на то, что твое сердце не позволит тебе пойти по стопам Ушедшего бога и ты найдешь свой путь. Особенный путь...
- Слушай... Зря ты мне все это говоришь... Вся эта болтовня о каком-то пророчестве, о каком-то Ушедшем боге кажется мне бессмысленной чепухой! Я не понимаю, что обозначают все эти слова. Скажу более: я не желаю участвовать в какой-то там игре!
- Это не в твоей власти. Ты в ней участвуешь со дня своего рождения. Боги привели тебя сюда, парень. Здесь и сейчас они решают твою судьбу. Я должен был сразу понять, что к чему, но меня подвело число. Ведь в пророчестве говорится о пятерых, а у костра собралось шестеро.
- Нас и было пятеро, - сказал Берт. - Пятеро людей...
- Для того, кто готовится встать на тропу Ушедшего, нет разницы в том, какую личину он носит сейчас. В пророчестве не говорится о людях. Там говорится о судьбах. Судьба убийцы, судьба вора, судьба колдуна, судьба демона и судьба бродяги... Сиротские судьбы, свободные от всякого рода обязательств. Ты ведь сирота, должно быть?
- Я никогда не знал своих родителей... Но как же ты? Кто то ты сам?
Гартон ловко вскочил на спину распряженной лошади. Животное, не привыкшее к такому обращению, тут же попыталось сбросить с себя молодого человека. Но, должно быть, охотнику уже не раз доводилось укрощать необъезженных скакунов и он без труда сумел удержаться на спине старой кобылы. Животному оставалось лишь топтаться на месте, кусать поводья и возмущенно фыркать.
- Мое настоящее имя Орадо. Это имя хорошо известно в здешних землях и кое-кто не мало бы заплатил бы за то, чтобы заполучить мою голову. Я могу себя назвать и убийцей, и бродягой, и сиротой. Одни люди называют меня колдуном, другие говорят, что во мне живет душа демона. Понимаю теперь... Я - тот человек, о котором в пророчестве не говорится ни слова, - он рассмеялся, натянул поводья. - В этой игре мне оказалась отведена иная роль. Подозреваю, что молодые боги привели меня сюда, только для того, чтобы мир не сделался чуточку хуже. Ведь ты понимаешь, что та девочка тоже носит отметину Ушедшего бога. Она - истинное творение тьмы. Во что бы обратилось все то, что мы любим и знаем, впусти она в свое сердце частицу могущества древнего, темного божества? Но ты - дело другое, клянусь честью! Дождись утра, чтобы понять это, парень. Думаю, что жизнь сироты стоит того, чтобы однажды превратиться во что-то куда большее, чем судьбой отведенная ей роль.
С этими словами он неспешно направил лошадь по старой дороге, в сторону Пештима.
- Запомни мои слова, - сказал он, отъехав на десяток шагов и обернувшись. - Ты пока еще можешь выбирать. Можешь остаться человеком, а можешь переступить черту смертности и взять в руки нити людских судеб. Но смотри не ошибись в своем выборе, слышишь? Неверное решение способно обратить всякое благое начинание во прах как своих, так и чужих несбывшихся надежд. В конце концов, этот мир и без того покрывает пепел.