Отто и сам когда-то выращивал на продажу свеклу и репу. Однако много с того не имел и, смекнув, что сбыт краденного может принести куда больший доход, чем честная торговля стал подумывать о том, чтобы сменить род занятий. Воровской промысел не принес желаемого дохода, но шанс заработать легкие, большие деньги представился после того, как приятель предложил ограбить старика, державшего постоялый двор на старой дороге, неподалеку Пештима. Не видя в том особого риска для себя, Отто согласился. И не беда в том, что старик тот, как поговаривали, был колдуном.
Воспоминание о том, как верещала старуха, увидевшая распростертое на полу, в луже крови, тело своего мужа, взбередило душу лиходея. Он поворошил угли в разгорающемся костре, хмурясь от некстати нахлынувшего раскаяния. Не понятно, с чего так погано стало на сердце. Откуда это? Боги свидетели, в смерти колдуна не найти его вины! Не он перерезал глотку обезумевшей от горя старухе! Настоящий же душегуб лежит сейчас там, у дороги, с распоротым животом.
Положив возле себя, на землю кривой мясницкий нож, Отто поправил шарф, прикрывавший нижнюю половину его лица, подбросил в огонь сухих ветвей. В свете разгорающегося голубоватого пламени, медленно закружился хоровод из мелких песчинок. Серая пыль, долгие годы скрывавшая от людских глаз солнце, теперь прижималась к земле, стремилась забиться в складки одежды, в волосы, в глаза, уши и нос. Лес на какое-то время заиграл красками, став похожим на одно из тех сказочных мест, которые дают вдохновение поэтам и писателям. Он не переставал бередить душу и порождать страшные воспоминания о недавних событиях.
Поддавшись нахлынувшему волнению, Отто вытащил из кармана колечко в виде змеи, трижды обернувшейся кольцом, кусающей свой собственный хвост. Некоторое время он задумчиво смотрел на отблески огня, плясавшие на поверхности металла, определить который так и не смог. Золота в нем, должно быть, не отыскать и грамма, а глазки - камешки, едва ли имеют хоть какую-нибудь ценность. Тем не менее, старик утверждал, что ни один старинный фолиант не стоит столько, сколько стоит это колечко. Он трясся над ним, словно над собственным ребенком. Болтал что-то о стигийских гробницах, о храмах, построенных десятки тысяч лет назад, о могущественных цивилизациях древности... Сложно поверить в то, что он наговорил перед смертью, пытаясь выменять свою никчемную жизнь на эту вещицу. Но даже если ничтожно малая часть из сказанного полоумным стариком правда, то как оценить истинную стоимость этого предмета? И будут ли готовы толстосумы выложить за старое, потертое украшение столько, сколько он попросит? А попросит он не мало!
Убрав кольцо в карман, Отто снова попытался починить телегу, но после многих тщетных усилий, пришел к выводу, что одному ему с ремонтом действительно не управиться. Какое-то время он обреченно смотрел на старую телегу. Заметив же в свете костра чей-то силуэт, Отто застыл от неожиданности, потом взялся за тяжелый мясницкий нож.
Между тем, к костру приблизился мужчина в потрепанной одежде, похожей на ту, в какую можно видеть из приграничных крепостей - канфордумов. Вот только едва ли этот доходяга был солдатом. В его растрепанных, проглядывавших из-под капюшона волосах, виднелась седина, но присмотревшись, Отто понял, что это человек был молод. Тело облегал серый плащ, испачканный во многих местах грязью. Из под плаща проглядывал кафтан из добротного сукна. Черные штаны, были аккуратно заправлены в легкие сапоги, подобные тем, в каких ходят по лесам дикари из западных земель. Кожаные ножны, торчавшие из-под плаща, должно быть, стоили не малых денег.
Лицо пришельца, хотя и перепачканное грязью, казалось весьма благородным, не лишенным привлекательности. Наверное, если этого парня отмыть и переодеть в добротную одежду, то он вполне мог бы сойти за какого-нибудь дворянина. Тем не менее, в глазах его горел тот огонь, который свойственен одним только азартным людям, не способным долго усидеть на месте, гонимым по свету жаждой приключений. А бродил по лесу этот человек, должно быть, не один день.
- Мирного вам неба, господин, - сказал незнакомец. Голос его, тихий и спокойный, отчего-то разбудил в душе Отто нечто недоброе, свойственное разве что хищному зверю, вышедшему на охоту. - Не беспокойтесь, мои намерения и действия не помешают вашим. Я подошел к вашему костру без злого умысла, поскольку вижу в вас человека, которого также можно не опасаться одинокому путнику.