Между тем, Гартон продолжал говорить:
-Это одно из тех предтеч, которые погибли в начале начал, во время войны двух стихий. Цернуннос это, или еще какое божество, я не знаю. Но не стоит сомневаться в том, что этот лес столь же древен, как и пирамиды, возведенные в черных песках Стигии.
- Да ну..., - с безразличием протянул Отто.
- Так написано в старинном манускрипте.
- Ты и впрямь надеешься разыскать ту могилу?
Охотник кивнул и, нанизав на острие кинжала небольшой кусок вяленного мяса, отправил его в рот. Он пережевывал его неторопливо, с удовольствием, с той обязательной умеренностью, какая свойственна лишь людям, не поддающимся сиюминутным слабостям и не теряющим достоинства ни в каких ситуациях.
- Если старинное пророчество не врет, то она будет найдена. Мной, или кем-то другим... Прежде, чем взойдет старейшая из звезд - Юдифирь, вблизи старого могильного кургана, под которым покоятся останки древнего божества, соберутся пятеро. Из пяти судеб, выбранных звездами, лишь одна окажется достойной возвышения.
Отто рассмеялся.
- Хорошенькая история! Не хочешь ли ты сказать, что мы сидим у могилы какого-то старого бога? Настоящего бога!
Гартон улыбнулся в ответ, а Вишка с сомнением посмотрел на голубое пламя, плясавшее на догорающих поленьях. Слова зверолова отчего-то не казались ему абсурдными.
Неожиданно, среди деревьев что-то мелькнуло. В то же время, в темноте хрустнула ветка дерева и стало понятно, что костер привлек внимание какого-то существа, не решавшегося выйти на свет.
Вишка замер, дыша совсем неслышно, и вскоре уже разглядел в ночи, в пятистах локтях от костра два невысоких бледных силуэта. Он побледнел, приняв их за привидения, но присмотрелся и понял, что это были всего лишь дети. Мальчик, одетый в грязные лохмотья, был грязен и чумаз. Он утирал рукавом заплаканные глаза, смотрел куда-то себе под ноги, словно безвольная кукла. Девочка тех же лет была одета ненамного лучше, однако, отчего-то держалась более уверенно. Она тянула за руку, к костру, своего друга (а может быть брата) и что-то ему говорила. Должно быть ребятишки попросту потерялись в лесу, а потому с опаской поглядывали по сторонам, словно ожидая подвоха.
- Вот и не верь в чудеса..., - прошептал зверолов, хмурясь.
Девочка, услышав его голос, остановилась и уставилась на Гартона. Во взгляде ее было нечто, подобное любопытству. А вот испугу там, похоже, места не находилось.
Гартон встал, тронулся навстречу к детям. В руке его блеснуло тонкое лезвие острого охотничьего кинжала. Зачем это? Неужели зверолова напугали россказни про нечисть, охраняющую старые курганы? Навряд ли, впрочем, в этом человеке могла найти в себе место чрезмерная осторожность, родственная боязливости. Но охотник, определенно, остерегался. Остерегался кого? Заплутавших в лесу ребятишек?!
- Не глупи, ловчий. Ты же не боишься каких-то двух сопляков? Или ты и впрямь заробел? - прошептал он, чуть приподнявшись, тронув Гартона за рукав. Тот не счел нужным ответить, однако чуть помедлив, вернул свое оружие в короткие ножны, торчавшие из-под плаща.
Почувствовав себя хозяином положения, Вишка повернулся к детям.
- Не бойтесь меня, маленькие. Здесь никто не причинит вам вреда.
- Я не боюсь, - отозвалась девочка. Она довольно решительно двинулась вперед, но при этом зорко следила за каждым движением трех незнакомых ей мужчин. - Вы не похожи на тех, других...
Вишка посмотрел на девочку, потом перевел взгляд на прятавшегося за ее спиной мальчишку.
- Не робеешь - хорошо. А твой друг? - он попытался взглянуть мальчику в глаза. Тот, однако, голову не поднимал. Лишь хмыкнул, глядя на землю, коснулся пальцами черного пятна на щеке, принялся его растирать. Интересно, в чем он перепачкался? В грязи, должно быть.
- Это мой брат, - произнесла девочка. - Он вас боится, вы же видите!
- Паренек трусливее своей сестренки, - с усмешкой сказал Отто.
Вишка повернулся к толстяку, смерил его холодным, презрительным взглядом. Потом посмотрел на Гартона, ожидая от него содействия. Но тот, почему-то хмурился и внимательно разглядывал ребятишек. Было понятно, что присутствие этих двух оборвышей зверолова тяготило.