Знаешь, что это такое?
— Чушь! — сказала Сфинга.
— Сурис,[35] — ответил Калликлис.
— Не утруждайтесь, — сказал Николас. — Это — Поль-Амбруаз.[36]
Он засмеялся и опорожнил стакан, который снова наполнила Саломея. Он продолжил:
— Итак, существует некое тело, оказывающее воздействие на воду, — луна. Однако, чтобы быть уверенными, что мы проводим опыт при самых благоприятных условиях, нужно найти время и место, при которых воздействие луны максимально. Какое это время?
— Полнолуние, — забывшись, сказала Лала.
— Браво, госпожа Лала, Вы ответили правильно, — сказал Николас. — А теперь более сложный вопрос: где это место?
Лала покраснела. Она устремила взгляд своих больших глаз на висевшую над ними голую и пыльную электрическую лампу.
— Где оно? Где? — спрашивали другие.
Николас, не отвечая, принялся шарить по карманам. Компания с интересом смотрела на него. Он вытащил две пачки сигарет, ключи, два карандаша, кошелек, вырезки из газет и вывалил все это на стол. Он продолжал нервозно искать. На мгновение он расстроился. Наконец, извлек из глубин внутреннего кармана небольшую желтоватую бумажку, поднял ее высоко вверх двумя пальцами и произнес:
— Вот это место. Я нашел его сегодня днем, в двадцать пять минут третьего, в трамвае, когда возвращался домой. Прошу обращаться с ним бережно. Стратис, будь добр, обнародуй.
Он поднес бумажку Стратису так, как подносят розу. Стратис взял ее, и все вместе прочли:
БИЛЕТ
на ночное посещение Акрополя в полнолуние
Десять (10) драхм.
Николас продолжил:
— Итак, это место — Акрополь в полнолуние, как информирует билет Археологической службы. Я не нашел его сам: мне указал его перст судьбы. Поэтому я непрестанно думаю о нем. Я думаю, что Акрополь — место, где сконцентрировано (я имею в виду в пределах радиуса передвижения людей, у которых нет транспорта, чтобы отправиться в карьер Пентеликона) самое значительное количество мрамора.
Мрамор этот для лунных лучей — то же, что для солнечных — зеркала Архимеда. То есть мрамор заставляет их падать на вас — о, закупоренные реки! — с максимально возможной интенсивностью.
Он опорожнил стакан, который Саломея наполнила снова, и сказал:
— Однако имеется еще одна причина, которая заставляет думать, что указание судьбы верно. На Акрополе в полнолуние мы обретем энергию, которая приведет в движение наши воды и вызовет их соединение. Но, может быть, мы обретем еще и силу, которая, не исключено, будет способствовать нашей цели. Силу наследия наших бессмертных предков…
— Я и не знала, что Николас — оратор, — сказала Лала.
Саломея одернула ее. Николас посмотрел на нее, улыбнулся и продолжил:
— Несмотря на то, что госпожа Сфинга родом из Ламии, а училась в Центральной Европе, Клис — из Дельф, а учился в Афинах, Стратис — клазоменянин, а учился в славном Париже, и другие — родом из других мест, а учились в других семинариях, нет никакого сомнения, что Священная скала является неким символом, некоей идеей, а наши родители, Греческое государство, Нация, когда она еще существовала, понесли большие расходы, чтобы привить эту идею нашим нежным детским чувствам…
— Но… — произнесла Сфинга, приготовившись к атаке.
— Знаю, знаю, — сказал Николас. — Этот последний аргумент вызывает существенные возражения. Проблемы чувств всегда сложны и в большинстве случаев не имеют решения. Поэтому здесь я особо не настаиваю.
Во всяком случае, я, по крайней мере, не нахожу другого ответа на наш вопрос. Если кто-нибудь из вас может предложить лучшее решение, я готов его выслушать. Если же вы окажете мне честь, согласившись с моим мнением, вы должны сегодня принять решение ходить регулярно раз в месяц, по крайней мере, в течение шести ночей полнолуния, на Акрополь.
— А если наш доктор окажется шарлатаном? — нетерпеливо спросила Сфинга.
— Если он окажется шарлатаном, — ответил Николас, — тогда… тогда я посвящу вам такую вот эпитафию в честь нашей почившей компании:
Стратис, ты это знаешь и можешь продолжить.
Он сел и жадно осушил свой стакан, который снова наполнила Саломея. А Стратис пробормотал продолжение:
Николас торопливо улыбнулся и утер пот со лба. Лала спросила: