Вейл бросил на нее предупреждающий взгляд, от которого ее улыбка исчезла.
— Мышь, — усмехнулся он. — Нет, крыса. Незваный вредитель.
Он отряхнул халат, который подобрал одним сильным движением, затем набросил его на плечи.
— Я стучала, — сказала я. — Ты не ответил. Я пришла в оговоренное время.
— О, я тоже, — сказала женщина, тихонько смеясь про себя, а Вейл бросил на нее еще один невеселый взгляд.
— Что? — сказала она. — Не хочешь делиться?
— Давай не будем устраивать в моем доме еще больший беспорядок, чем мы уже устроили. Можешь дать нам минутку?
Она вздохнула, затем спрыгнула с кровати, легкая как кошка. Она схватила кусок ткани с прикроватной тумбочки и вытерла кровь с груди и горла.
— В любом случае, мне пора идти. Как и всегда спасибо за гостеприимство, Вейл.
Она накинула простую черную рубашку и брюки, которые лежали на полу, затем прошла мимо меня, не оставив ничего, кроме еще одного длинного любопытного взгляда, который начался у моих ног и закончился у моего лица.
Вейл молча смотрел в окно, пока ее шаги не исчезли. Затем, наконец, он повернулся. Теперь на нем был темно-красный бархатный халат, который он свободно завязал на талии, так что стала видна длинная полоса его груди, покрытая вьющимися черными волосами, но, к большому разочарованию, ниже пояса ничего не было видно.
Мои губы были сжаты.
Халат был таким…
— Что? — огрызнулся он.
— Что?
— Ты смеешься надо мной.
— Я не смеюсь над тобой. Я смеюсь над…
Я закрыла рот. Я поняла, что говорить людям, что я смеюсь над их одеждой, наверное, не очень вежливо.
— Что? — раздраженно выдохнул он.
— Халат. Это просто… это очень по-вампирски.
Его губы сжались.
— Да, хорошо. Я и есть вампир. Теперь я понимаю, почему ты на вершине в области науки.
Я подавила смех.
Верно. Работа.
— Я пришла за твоей кровью. Прошел месяц, как мы и договаривались.
— А оплата?
Я полезла в сумку и достала розу, аккуратно завернутую так, чтобы ни один лепесток не был помят или раздавлен. Он протянул руку, а я колебалась, на что он раздраженно вздохнул.
— Что? Теперь я тебя пугаю?
Он не пугал меня. Здесь просто пахло сексом. Я пересекла комнату, разглядывая окровавленные, смятые простыни. Вейл взял розу и уставился на нее, совсем не впечатленный.
— Та, что ты подарила мне в прошлый раз, кажется, совершенно непримечательной, — сказал он.
— Тебе придется набраться терпения.
— Я не очень терпеливый.
— Я не лгу, лорд Вейл. Они особенные. Я это гарантирую.
— Можешь звать меня просто Вейл, — проворчал он. — Полагаю, когда кто-то видит мою голую задницу, можно обходиться и без титулов. — Он тяжело опустился в бархатное кресло у окна. — Давай покончим с этим.
— Здесь?
— Да, здесь. Это проблема?
Я снова посмотрела на кровать, и он издал низкий, подобно шелку смешок.
— Что? Тебя действительно так отвлекает секс?
Отвлекает, но я не собиралась признавать это. Я опустилась перед ним на колени и достала из сумки свое оборудование. Когда я взяла его руку, чтобы ввести иглу в его вены, я остро осознавала каждую частичку своей плоти, которая касалась его.
Он снова засмеялся, когда я вводила иглу через сопротивление его кожи.
— Я слышу биение твоего сердца. Это нервозность или волнение?
Я тоже слышала биение собственного сердца, и мне хотелось, чтобы оно успокоилось. Даже я не была уверена, что это было, но ни то, ни другое не приветствовалось.
— Мне кажется забавным, что ты забрела в мой дом без всякой заботы, — сказал он, — но вид пятнадцати секунд секса действует тебе на нервы. Я никогда не пойму людей.
— У меня было достаточно секса. — И как только я это сказала, я прокляла себя за это, почему, во имя богов, я только что это сказала?
Вейл сейчас выглядел очень, очень забавным, и я абсолютно презирала его.
— Неужели? Какой-то щуплый парень с соседней фермы совокуплялся с тобой?
Мои губы сжались в тонкую линию.
Эрон был зевакой, он был фермерским мальчиком, и летом, когда мне было шестнадцать и я была любопытна, мы действительно исследовали друг друга в безлюдных местах за сараем, когда вокруг никого не было. Я не хотела умереть девственницей. Тогда я была уверена, что не доживу до зимы, и поэтому я изучала себя и Эрона.
С тех пор прошло пятнадцать лет, а я все еще была здесь, но полгода назад я подмела Эрона с пола церкви после его похорон, когда его мать была в истерике, чтобы сделать это.
— Знаешь, я сначала удивлялась, — сказала я, — почему ты не убил меня, когда я пришла к тебе в дом. Теперь я понимаю, что это потому, что ты скучающий, одинокий мужчина, отчаянно нуждающийся в любой компании.