Но улыбка старшего мужчины превратилась в усмешку.
— Ты думаешь, мы глупые, девочка?
Я сдержала всплеск разочарования.
Почему люди так нелогичны? Я предлагала им хорошую сделку. Хорошую сделку. Больше денег. И все же я не могла заставить их поверить мне.
— Вместо этого мы заберем твое платье, — сказал мужчина.
Хватка Филиппа на ноже снова ослабла. Его голова метнулась к мужчине, как будто он собирался что-то сказать, но потом остановился.
Я была в замешательстве. Я посмотрела на себя. Лет десять назад мое платье могло бы что-то стоить. Теперь же оно было старым и испачканным, подол порвался во время моего путешествия.
— Платье ничего не стоит, — сказала я, раздражаясь. — Я предлагаю вам более выгодную сделку.
— Я возьму то, что могу получить сейчас, а не твои пустые обещания.
— Но это…
Мужчина выхватил нож у Филиппа и приставил его к моему горлу. Боль, казавшийся далеким, пронесся по моей коже. Что-то теплое и влажное стекало по моему горлу.
— Мне не нужны твои гребаные доводы, — шипел мужчина. — Сними это или я срежу ее с тебя.
Я была благодарна за свое раздражение, потому что оно приглушило мой страх.
— Я не смогу снять его, если ты не дашь мне места, — сказала я, пытаясь переместить руки к пуговицам, чтобы продемонстрировать, что он мне мешает.
Мужчина неохотно отступил назад, потянув за собой Филиппа.
Я смотрела на открывшееся пространство между нами, и в моей груди нарастала безысходная тоска. Вот оно. Четыре фута пространства между мной и моими нападавшими, и бесконечная возможность, которой я не могла воспользоваться.
Меня всегда вполне устраивало то, кем я была. Я никогда не была атлетичной, не была воином, бегуном, и не владела магией. У меня было много других навыков. Но сейчас я жаждала быть кем-то другим. Кем-то, кто мог бы воспользоваться этим моментом, уничтожить этих людей и освободиться.
Вместо этого я была беспомощна, как была беспомощна против болезни, которая откусывала кусочек за кусочком от всего, что я любила.
Я не могла бороться. Я не могла бежать.
Поэтому я начала расстегивать платье.
Я дошла до трех пуговиц, когда услышала позади себя странный звук, похожий на сильный неестественный шелест воздуха. Тень упала на полоску лунного света, освещавшую лицо Филиппа.
Его глаза расширились.
Я начала оборачиваться, но не успела, как сзади меня пронеслось движение. Что-то теплое брызнуло мне на лицо.
Передо мной меч вонзился в грудь Филиппа. Я запечатлела в памяти, как он стоял там с широко раскрытыми глазами, словно еще не осознавая, что с ним произошло всего на долю секунды, прежде чем начался хаос.
Я споткнулась и попятилась назад. В темноте я ничего не видела, только конечности, движение и хаос. Я попыталась воспользоваться шансом убежать, но бородатый мужчина схватил меня.
— Назад! — крикнул он в ночь. — Или я убью ее!
Его голос дрожал.
Фигура, которая до сих пор была мазком тени, повернулась.
Вейл.
Сначала я подумала, что у меня галлюцинации от усталости, или от удара по голове, или от того и другого.
Но нет. Здесь не было ошибки. Это был он.
И боги, он был чудовищем. Теперь я поняла, почему люди шептались о нем. Именно его я и ожидала увидеть при первой встрече — пастыря самой смерти. Он выглядел так, словно очень торопился, одежда была наброшена наспех, его волосы были беспорядочно распущены и теперь хлестали его по лицу.
И его крылья… они были невероятными.
Они были светлыми, серебристо-белыми, чего я никак не ожидала, словно призраки в ночи. Даже в этот момент мне хотелось рассмотреть их, оценить их как чудо инженерного искусства.
Вейл с холодным выражением лица взглянул на моего захватчика.
Мой взгляд упал на тело Филиппа, истекающего кровью на земле. Его рука дернулась, и потянулась вверх к другу.
Мне стало плохо.
Вейл сделал выпад.
Боль пронзила мое плечо. Я ударилась о землю с такой силой, что услышала, как что-то хрустнуло.
Я не могла пошевелиться. Я попыталась подняться и не смогла.
Тяжелый груз упал на землю рядом со мной. Окровавленное, безжизненное лицо нападавшего смотрело на меня. Позади него я могла различить только размытые очертания белых крыльев Вейла, красных от крови и теневые силуэты тел, падающих на землю.
Подожди, — попыталась сказать я. Остановись.
Но я не могла говорить.
Я не могла пошевелиться.
Крики боли превратились в далекий шум.
Я упорно боролась за свое сознание, боролась так же упорно, как боролась за ответы всю свою жизнь, но сознание все равно ускользало от меня.