Он улыбнулся в ответ на мой поцелуй, как будто тоже это знал.
Но потом я углубила поцелуй и расстегнула пуговицы на его брюках.
Время.
У нас не было времени.
И это осознание, похоже, обрушилось на него одновременно со мной, потому что он прижал меня к кровати, наши поцелуи стали неистовыми и беспорядочными, его язык исследовал мой рот, пальцы проникали в меня — их внезапное прикосновение вызвало сдавленный стон из моего горла, мои бедра раскрылись шире для него, хотя он все еще удерживал меня, когда я пыталась добиться того трения, которого желало мое тело.
Его поцелуи переместились с моих губ на щеку, задержавшись у уха, его рваное дыхание коснулось чувствительной кожи, зубы прикусили мочку моего уха, я никогда не думала, что это может быть так приятно, как в этот момент, а затем поцелуи двинулись вниз, к моему горлу. Он остановился там, прижавшись языком к моей плоти.
Его дыхание было прерывистым. Мое сердце бешено колотилось.
Я была уверена, что он чувствует мой пульс. Чувствует запах.
На мгновение я подумала, что он может это сделать.
На мгновение я подумала, что, возможно, я хочу этого.
Но он просто скользнул губами по моей шее, подбородку, возвращаясь к моим губам и крепко целуя меня. Его большой палец надавил на мой клитор, и это, в сочетании с проникновением его пальцев, пропустило по мне волну удовольствия, от которой у меня перехватило дыхание.
Время.
Я оттолкнула его от себя, встретившись с ним взглядом, который выражал все мои требования, я перевернулась и начала вставать на четвереньки. Я хотела его так глубоко, как только могла.
Но он остановил меня.
— Нет, — сказал он. — Я хочу видеть твое лицо.
Я колебалась, и, должно быть, моя неуверенность отразилась в моем выражении лица, потому что Вейл улыбнулся — улыбнулся во весь рот, обнажив смертоносные клыки.
— Все это время ты изучала меня. Это несправедливо.
И странно, что его присутствие у моего горла, и клыки в одном ударе сердца от моей крови не пугали меня, но мысль о том, чтобы позволить ему сделать это, мысль о том, чтобы смотреть в его глаза, когда я так обнажена заставила меня замереть.
Но его пальцы обвели по кругу мой бутон, и я издала сдавленный стон, а он ухмыльнулся так, что стало ясно: он знает, что заполучил меня.
И он был прав. Он мог владеть мной, как хотел.
Я позволила ему толкнуть меня на кровать. Мои бедра раскрылись вокруг его бедер. Он нежно поцеловал меня, когда я потянулась вниз, чтобы расположить его у своего входа — даже первое давление его члена на меня заставило нас обоих застонать.
Он отдернул мою руку, надавил на предплечья, чтобы удержать меня под собой, и вошел в меня.
Я была такой мокрой, такой готовой. Потребовался всего один толчок. Он был больше, чем все, что у меня были до этого, и этот первый толчок почти что причинил боль, во всех замечательных смыслах.
Я даже не осознавала, что издала звук, пока он не отреагировал на это, зашипев от удовольствия, когда зарылся лицом в мои волосы. Первые пару толчков он делал медленно, мои бедра двигались и подстраивались под его движения. Я заставляла его входить глубоко, задыхаясь от каждого нового толчка под разным углом, под которым он входил в меня.
Он приподнялся настолько, чтобы посмотреть на меня, и моим побуждением было повернуть голову, отвернуться. Но он схватил меня за подбородок и держал его так, что смотрел прямо мне в глаза.
Он медленно отстранился, а затем снова вошел в меня, еще глубже, так что мои бедра с силой оторвались от кровати. По позвоночнику пробежали искры, удовольствие разлилось по всему телу. Моя свободная рука потянулась за чем-нибудь, чтобы ухватиться, нашла его плечо и сжала так сильно, что наверняка оставила на нем следы.
Он удерживал это положение в течение нескольких мучительных, невероятных секунд, наблюдая за тем, как каждое мизерное движение заставляет мое дыхание учащаться.
— Да? — мягко спросил он.
— Да, — ответила я.
Боги, да. Да, да, да.
Мучительно медленно он снова отстранился.
Следующий толчок был еще сильнее. Мой стон вырвался наружу, вырвался из меня без моего разрешения.
Последовал еще один толчок. Более быстрый. Более сильный.
Он все еще смотрел на меня, его лицо было серьезным и сосредоточенным, и я хотела отвернуться, хотела спрятаться, но не смогла — его глаза, янтарно-золотые, как у волка в лесу, заворожили меня.
Снова.
Он медленно увеличивал скорость и давление. Его свободная рука, та, что не прижимала мое предплечье к кровати, прочертила изгиб моего бедра, талию, обвела вершину моего твердого соска, когда он снова толкнулся в меня.