Вторым оказался парнишка по кличке Мунна Мобильник. Высокий, худой, с курчавыми длинными волосами, он чем-то напоминал Салима Ильяси и в то же время отличался какой-то особой, уличной красотой и сбивающим с толку нахальством. Судя по словам юноши, он вообще находился в саду, когда отключился свет. Но к сожалению, так и не смог удовлетворительно объяснить полицейским, что делал на территории усадьбы с китайской «черной звездой» в кармане.
Тем временем в комнату заходили все новые и новые полицейские. Они прикидывались, будто интересуются папками, но я-то знала, что эти мужланы ходят поглазеть на меня — величайшую звезду, почтившую присутствием их захудалый участок.
Мохан Кумар, он же Ганди-баба, долго бродил как потерянный, а потом занял место рядом со мной и уставился чрезвычайно странным взглядом.
— Ну что, Шабнам, надумали сниматься в «Плане Б»? — произнес он голосом Вики Рая.
Я чуть не подпрыгнула от суеверного ужаса и быстро перебралась на другую скамейку, где в глубокой задумчивости сидел мой старый знакомый — Ларри Пейдж. Великий Учитель однажды сказал: «Самая тяжелая мука на свете для человека — многое понимать и не иметь силы бороться с судьбой».[214] Впервые в жизни я поняла, что должен ощущать заключенный в ожидании казни, каким беззащитным он чувствует себя перед лицом всемогущего государства. При виде неотесанных служителей закона, жадно раздевающих меня взглядами, горло мое сжималось от страха. Можно было не сомневаться: рано или поздно они обнаружат мертвое тело в Азамгархе, установят, что пуля выпущена из моего пистолета, и предъявят обвинение в убийстве. Я ужаснулась при мысли о том, что вскоре окажусь во власти похотливых копов, которые заранее пускали слюни, предвкушая допрос. Меня наверняка станут раздевать и скорее всего изнасилуют.
Но даже если здесь как-нибудь могло обойтись без надругательства, меня ожидала другая беда — полное разорение. Буквально утром я выяснила, что Бхола взял деньги не только у Лутры, но еще как минимум у четырех продюсеров.
Джаганнатх Рай, отойдя в уголок, разговаривал по телефону со своим адвокатом. Однако мне адвокат не требовался. Я нуждалась в фокуснике — специалисте по чудесным исчезновениям.
Перед лицом надвигающихся опасностей выбора больше не оставалось, и я обратила взгляд на своего соседа. Хотя этот американец назвался простым оператором вилочного погрузчика, при обыске у него нашли «глок». Пожалуй, на самом деле он тайный агент ФБР. Причем один из лучших, раз удостоился премии в пятнадцать миллионов долларов и благодарственного письма от самого президента. А что, в кино и в романах агенты часто прикидываются простачками. Во всяком случае, он мог бы дать мне свободу и безопасность.
Я робко подсела ближе.
— Ларри, вы говорили, что принимаете участие в некой Программе защиты свидетелей. А нельзя ли мне к вам присоединиться?
Он чуть не упал со скамейки.
— Как вы сказали?
— Да вот подумала: может, возьмете меня с собой в Америку?
— Вы просто читаете мои письма. Сейчас выясню, — восторженно промурлыкал Ларри и, достав мобильник, принялся набирать какой-то номер.
Минут через десять у него был ответ.
— Я пообщался с Лиззи, официальным представителем ЦРУ. Она сказала, что согласна задействовать некоторые связи, чтобы включить нас обоих в одну программу. Вот мы тут с вами беседуем, а семьсот пятьдесят седьмой «боинг» уже стоит наготове. Можем отправиться в Штаты хоть сейчас. Правда, есть одна закавыка.
— Какая?
— Лиззи сказала, для этого вы должны стать моей законной женой. — Тут Ларри встал на колени, умоляюще сложив руки. — Дорогая Шабнам, ты выйдешь за меня замуж?
Посмотрев на его влюбленное лицо, я поднялась со скамейки, прошла к зарешеченному окну и выглянула на улицу. Дождь прекратился, однако бледный туман еще не рассеялся. Земля просыпалась, радуясь обновлению плодоносных сил. Пахло глиной и свежей зеленой травой. Ночь подошла к концу, и солнце уже выглядывало из-за горизонта, возвещая начало нового дня. Сама природа сулила мне свои немудреные радости. Растрогавшись, я приняла решение и после глубокого вздоха проговорила: