Джо подняла руку и дождалась тишины.
– Начнем с обсуждения пятого Кодицила?
Присутствующие передали через переводчиков, что в целом согласны.
Джоанна вздохнула и отпила глоток кофе. Предстоит долгий вечер.
В четыре утра Джо потерла усталые глаза. Они с Крисом сидели за пустым столом.
– Вы это сделали, сенатор, – сказал Крис, передавая ей чашку свежесваренного кофе.
Она приподняла брови.
– Надеюсь, декаф?
– Конечно, – сказал он.
Страсти на заседании разгорелись, когда обе стороны высказали ряд соображений касательно людей и клонов. Как ни странно, посол Объединенных Тихоокеанских государств, потребовав обсуждать каждую статью Кодицилов в отдельности, чаще поддерживал Джоанну, чем нет. Большая часть законов прошла легко: ни одно государство не хотело роста числа клонов. Перенаселенность, недостаток жилья и рост преступности были лишь некоторыми из доводов. Легко прошел также запрет на размещение карты мозга в чужом теле: это приводило клона к безумию. Это никто не оспаривал.
Проблемой стало хакерство мозга: большинство предлагало объявить незаконным любое хакерство, кроме самого фундаментального. Если вы подверглись взлому, для вас не делали исключения, а значит, завтра сотни клонов столкнулись бы с проблемами, которые считали решенными много лет назад.
Единственный не прошедший голосование кодицил отрицал возможность клонов исповедовать какую-нибудь религию. Почти все мировые религии давно согласились с тем, что клонирование противоречит воле Бога/Богини/Божеств/Природы, и не допускали клонов в молитвенные дома. Но запрет клонам обращаться к религии сочли чересчур ограничивающим их свободу.
Доспорили до того, кто такой клон, является ли он по-прежнему человеком. У клонов были права, которых не было у людей: они могли завещать себе все свое имущество и состояние, могли жить бесконечно долго, могли занимать должность не просто на протяжении всей своей долгой жизни, но дольше. Поэтому собрание постановило, что в этом отношении клоны – «противоположность людям» и «противоположность гражданам».
– Удивительно, что меня поддержал посол Янг, – сказала Джоанна. – Без него мы не смогли бы провести закон о наследовании.
– Интересный факт, – небрежно заметил Крис. – Его переводчик Минору Такахаши собирается стать клоном.
Джо вскинула голову.
– Как ты узнал?
– Он сам сказал мне за кофе. Конечно, после подписания.
Всех клонов (или людей, собирающихся стать клонами) обязывали сообщать об этом комитету. Джо и ее штат не проверили переводчиков – это должны были сделать их работодатели.
– Зачем ты мне это говоришь? – спросила она. – Теперь мне, может быть, придется сообщить об этом Янгу.
Крис пожал плечами.
– Похоже, ему что-то сошло с рук, но я его недостаточно хорошо знаю, чтобы говорить с уверенностью. Он не выдал никаких дипломатических тайн, если вы об этом.
– Сейчас я не могу об этом тревожиться. К добру или к худу, но дело сделано, – сказала она. – Однако собери мне сведения о переводчике. Я хотела бы за ним проследить, особенно если он будет поблизости несколько десятилетий.
В следующие недели Джо кое-что узнала о влиянии Минору Такахаши, особенно когда правительство Объединенных Тихоокеанских государств получило итоговый текст законов в переводе, подписанный послом и Такахаши. Очевидно, Янг согласился на несколько положений, хотя не помнил, чтобы голосовал за них. Они ничего уже не могли сделать, но Джо ожидала в будущем трудных дипломатических переговоров. По справедливости, в этом была не ее вина, но в дипломатии «справедливость» не очень-то учитывается.
Крис многое разузнал о Такахаши. Такахаши считался гением, к тридцати годам выучил восемь языков. У него могло бы быть большое будущее, вот только вскоре после подписания Кодицилов Тихоокеанские государства приговорили его за измену к смерти.
Слишком умен для того, чтобы преуспевать, подумала она, когда Крис сообщил ей, что Такахаши посадили в тюрьму.
Вскоре она отошла от политики и решила изучать дуплиатрию: не хотелось становиться клоном с медицинской степенью, не зная точно, что представляет собой клонирование. Под своим вторым именем – Гласс – она поступила на медицинский факультет Стэнфордского университета и следующие восемь лет была тише воды ниже травы.
Она создала себе имя в медицине клонирования, даже помогала оставшимся без работы хакерам найти законное занятие в рамках легальных исследований ДНК и матриц. В следующей жизни она занималась исследованиями в той области, и работа ей нравилась.