– Понятия не имею, – ответила Мария. – Но… Боже, что за бедлам. Мне нужно проверить остальных.
– Черт побери, ты же только что говорил! – сказала капитан компьютеру, гоняя по экрану несколько иконок. – Там внутри что-то работает. Говори со мной, РИН.
– Мои речевые функции недоступны, – повторил ИИ, и де ла Круз ударила рукой по клавиатуре и ухватилась за нее, чтобы не отплыть от компьютера.
Мария продвигалась по помещению, хватаясь за специальные опоры на стенах; Хиро следовал за ней. Мария обнаружила, что оказалась лицом к лицу со страшным трупом Вольфганга, второго по старшинству в экипаже. Она осторожно оттолкнула его, стараясь не затронуть кровавые щупальца, растущие от ран на его теле.
Они с Хиро подплыли к живому Вольфгангу, который, согнувшись вдвое, выкашливал синтамниожидкость из легких.
– Что происходит? – спросил он сиплым голосом.
– Ты знаешь столько же, сколько мы, – ответила Мария. – Ты в порядке?
Он кивнул и отмахнулся от нее. Потом распрямил спину, добавив еще как минимум фут к своей длинной фигуре. Вольфганг родился в лунной колонии, и в его семье за несколько поколений у всех удлинились кости, как всегда бывает при жизни в низком тяготении. Вольфганг ухватился за ручку на стене, оттолкнулся и поплыл к капитану.
– Что ты помнишь? – спросила Мария у Хиро, когда они приблизились к другому члену экипажа.
– Мою последнюю резервную копию создали сразу после того, как мы поднялись в корабль. Мы тогда еще даже не улетели, – ответил Хиро.
Мария кивнула.
– То же самое. Мы должны быть еще в доке или в нескольких неделях от Земли. Четверо из нас мертвы, – сказала Мария, показывая на тела. – И, думаю, другие двое – тоже.
– Что могло убить всех нас? – спросил Хиро; слегка позеленев, он увернулся от клочка окровавленной кожи. – И что произошло со мной и с капитаном?
Под «другими двумя» он подразумевал тех, чьи тела не парили в секции клонирования. Вольфганг, механик Поль Сёра и доктор Джоанна Глас – все были мертвы и плавали по помещению, мягко отлетая от баков и друг от друга.
Из последнего ряда баков послышался кашель и тихий голос:
– Что-то чрезвычайно насильственное, я бы сказала.
– Добро пожаловать обратно, доктор. Вы в порядке? – спросила Мария, подтягиваясь к женщине.
Новый клон Джоанны кивнул, ее тугие локоны блестели от синтамнио. Верхняя часть тела у нее была худой и сильной, как у всех новых клонов, а вот ноги маленькие и кривые. Она посмотрела вверх на тела и поджала губы.
– Что случилось? – И, не дожидаясь ответа, ухватилась за опору и поднялась к потолку, где плавали тела.
– Проверь Поля, – сказала Мария Хиро и последовала за Джоанной.
Врач развернула собственный труп так, чтобы видеть его, и ее глаза округлились. Она негромко выбранилась. Мария подплыла к ней сзади и выбранилась куда громче.
Горло у Джоанны было перерезано, от шеи тянулись огромные кровавые полосы-сгустки. Если судить по преклонному возрасту врача, начало полета осталось далеко в прошлом. Мария помнила ее тридцатилетней, с гладкой смуглой кожей и черными волосами. Сейчас вокруг глаз и в углах рта залегла целая сеть морщин, а в туго заплетенных косах пробивалась седина. Мария посмотрела на другие тела; с ее точки обзора сразу стало видно, что все они тоже в годах.
– А я и не заметила, – сказала она, задохнувшись. – Я… видела только свежую и запекшуюся кровь. Мы провели на этом корабле несколько десятилетий. Вы что-нибудь помните?
– Нет, – глухо и мрачно ответила Джоанна. – Надо сказать капитану.
– Никому ничего не трогать! Вся эта комната – место преступления! – крикнул им снизу Вольфганг. – Прочь от тела!
– Вольфганг, место преступления – если это место преступления – уже загрязнено примерно двумястами сорока галлонами синтамнио, – сказал Хиро от бака с Полем. – Что ты думаешь здесь обнаружить?
– Что значит «если это место преступления»? – спросила Мария. – Ты думаешь, что гравитационный двигатель выключился и перестал вращать корабль, и ножи сами полетели в нас?
Кстати о ноже… один из них плавал под потолком. Мария оттолкнулась, подплыла к нему и схватила раньше, чем его втянуло в воздухозаборник, который уже был забит телесными жидкостями, о которых ей не хотелось думать.
Врач послушалась и отплыла от своего прежнего тела, чтобы присоединиться к Вольфгангу и капитану.
– Это убийство, – сказала она. – Но Хиро прав, Вольфганг: судебно-медицинские исследования в условиях нулевого тяготения неспроста так и не стали настоящей наукой. Пока мы говорим, все улики засасывает в воздушные фильтры. Все перепачканы кровью всех. И теперь у нас шестеро новых людей и сотни галлонов синтамнио, плавающих вокруг и загрязняющих все, что осталось.