«Вот и случилось то, чего я больше всего на свете боялся! Первое сражение моей армии и первое поражение! Пусть даже и не от людей, но всё равно, поражение. Сейчас рано искать виновных в этой разгромной битве, нужно помочь тем, в первую очередь, кто остался в живых, но ранен.» — подумал Вам-Го, вставая на ноги.
Не глаза Императору попался тот десятник, с которым бок о бок он находился в одном строю.
— Десятник, собери, если это получится, всех командиров подразделений. Я пройдусь по лагерю, осмотрюсь. Меня вы легко найдёте, я надеюсь.
— Да, мой Император! Всё сделаю, что от меня зависит!
Вам-Го шёл по разгромленному лагерю, вглядываясь в лица солдат, десятников, сотников. В их глазах явно читалась боль от потери своих знакомых, сослуживцев, растерянность, непонимание всего того, что произошло с их, хоть и небольшой, но непобедимой армией.
Вера в непобедимость армии вбивалась в каждого воина, буквально, кулаками с первых дней службы. А теперь… горечь от поражения и непонимание: как какие-то твари их так жёстко наказали.
Вам-Го подошёл к улусу, который стоял на коленях возле неподвижных тел своих сыновей. Плечи гнома заметно подрагивали. Вам-Го знал, что рождение сына в семье гномов — великая редкость и радость.
А здесь — гибель сыновей. Императора прошиб пот! Отец! Где он? Что ним? То, что он находился в отдельной палатке, недалеко от его палатки, Вам-Го прекрасно помнил. Но этих палаток сейчас не существовало! Они сгорели полностью.
Бегом, отталкивая людей в сторону, Вам-Го добрался до места, где раньше была его палатка. Возле неё собрались с десяток воинов, которые тушили остатки палатки.
При приближении Императора, воины расступились, давая возможность Вам-Го подойти поближе. Сердце мужчины забилось очень быстро, но потом дало сбой и на какой-то миг остановилось.
На земле лежал отец, глубокая рана проходила наискось по горлу. Глаза неподвижно смотрели в серое небо, в них Вам-Го прочитал удивление и одновременно укор: «Что же ты наделал, сынок?»
В руках отец Императора держал окровавленный меч. Вам-Го рухнул на землю, приподнял голову отца, положил её на свои колени и стал медленно раскачиваться из стороны в сторону.
Глава 28
— Ну что, отдохнули? — спросил я у ребят. — Пора двигать дальше. Сейчас обойдём этот Храм и перед нами откроется чудесный вид на кладбище.
— Ты даже сейчас шутишь, Ан? После того, что мы сейчас пережили, мне почему-то не до смеха. В одном ты прав, надо от сюда уходить. — ответил Лысач. — Одно никак не пойму — зачем этому Храму нас защищать то? Как вы думаете?
— Я не уверен, что он нас защищал. Скорее всего — он защищал себя. Мы для него никто, так… букашечки. — подал голос Ржач. — Перед Храмом был выбор, или нас сюда пропустить и позже уничтожить, или тех чудовищ.
— Странные у тебя мысли, Ржач! Если нас сюда пропустили, значит не нашли угрозы в нас. — возразил я. — Меня вот другое интересует. Ладно одна крыса сдохла, две, десяток! Но не сотня! Твари разумные, должны были сразу догадаться, что их здесь ждёт. Их как что-то сюда манило, не уверен даже, что они охотились на нас.
— Согласен с тобой, Ан! Я ещё заметил то, что эти крысы, как по команде, развернулись и куда-то улетели. Услышали они что-то, не иначе. Ну что, пошли?
Мы начали обходить здание Храма, любуясь красотой этого великолепного сооружения. Посмотреть было на что, однозначно!
Первым, кто наткнулся на препятствие, был Ржач. Он издал хрюкающий звук и схватился за нос. Мы с Лысачом вовремя притормозили перед невидимым барьером. Я, перейдя на истинное зрение, увидел то, о чем сразу подумал: мы дошли до силового поля и в него упёрлись.
— Ну и дела! Нас так просто не хотят пропускать на кладбище. — сказал я. — Скорее всего, туда один путь — через Храм. В принципе, логично! Преклони колени перед Богом Смерти, воздай ему почести, а уж потом, будь добр, иди на кладбище. Пошли назад, к воротам Храма.
Когда мы вышли из-за угла здания и нам стала видна площадка перед входом в Храм, мы остановились.
— Да что же это такое? Чудеса на каждом шагу! — тихо проговорил Лысач. — Это что ещё за создание… чуть не сказал, божье?
Возле входа в Храм, на скамейке сидел старец в чёрном плаще, капюшон которого скрывал лицо. В руках этот жрец Храма Смерти, как я его сразу назвал, держал жезл, скорее всего — из золота. В навершие жезла вставлен огромный красный камень. Старец направил жезл на нас, затем — на скамейку, которая стояла напротив той, на которой он сидел. Приказ, не просьба, однозначный и понятный.