Сидя в кожаном кресле спиной к столу, Антиквар задумчиво смотрел в окно, мысленно находясь далеко от этого места. Он не слышал ее стука и тихих шагов. И только когда ее ладони коснулись груди, обнимая его сзади, Голд судорожно вздохнул от неожиданности.
— Это я… — тихо прошептала она, прижимаясь щекой к его щеке. — Ты не пожелал мне доброго утра, — тихо пожурила его девушка. — Не спустился вниз, когда Эмма ворвалась к нам в дом, — ее руки заскользили по пиджаку, крепче обнимая застывшего мужчину. — Не заметил, как я вошла, — она улыбнулась, когда он недовольно дернулся, попытавшись отстраниться, но Белль успокаивающе провела ладонями по его груди. — О чем ты так задумался?
— Ни о чем, — сухо и упрямо отозвался он.
— Врешь, — тихо ответила Белль. — Что тебя беспокоит?
Поколебавшись пару мгновений, Голд оттолкнулся тростью от пола, поворачиваясь сидя на кресле лицом к девушке. Она от неожиданности разомкнула объятия, отходя от него на шаг, позволив полностью повернуться к ней. Встретившись с его холодным взглядом, Белль невольно поежилась.
— Власть, — глядя, исподлобья мрачно произнес он. Одна рука сжимала подлокотник кресла, выдавая его напряженность, а вторая ловко крутила трость вокруг своей оси.
— Не понимаю, — растерянно произнесла она. — Ты самый могущественный человек Сторибрука. У тебя есть.
— Не я, — поморщившись, перебил ее Антиквар. — Темный. Вся власть его. Крокодил, Фей, — он брезгливо взмахнул рукой, пытаясь отогнать имя чертенка, как назойливую муху.
Белль удивленно моргнула. Она ожидала от него всего что угодно, но не этого. Девушка даже понятия не имела, как он к этому пришел, и почему, считавшийся в глазах всех его частей серебряным языком, человеком сделки и самым острым умом, считал именно так.
— Милый, — осторожно начала она, подбирая слова. — Могущество не только в магии, а в уме и остром языке, — она подарила ему ободряющую улыбку, когда он поднял на нее неопределенный взгляд. — Все, чего вы достигли — благодаря тебе. Только ты мог извлечь выгоду из каждой сделки, создать контракт, который…
Он бесцеремонно фыркнул, и, тяжело опершись на трость, встал с кресла, отходя в сторону бара. Белль удрученно поджала губы. Ей не нравилось, как редко пьющий муж, разделившись на семь частей, приобрел очень нездоровую тягу к алкоголю.
— Румпель… — окликнула она его. Мужчина раздраженно повел плечами, доставая из бара виски. Вздохнув, она опустилась на пол, рядом с креслом, удобно прислонившись спиной к ножке стола. Белль терпеливо наблюдала за тем, как Голд спокойно налил жгучей жидкости в стакан и сделал первый глоток. Морщинка между бровями стала глубже, а под глазами залегли темные тени, губы плотно сжались, а желваки на скулах заиграли, когда жидкость обожгла горло.
— У меня нет права заключать сделки, — тихо отозвался он. Она вздернула брови, желая возмутиться, но подумав, поняла, что он был прав.
— У меня нет той власти, что была до того, как проклятие спало, — он сделал еще один глоток. — Знала бы ты, как тяжело сохранить власть, когда она перестает быть на первом месте в списке твоих приоритетов, — он бросил на нее осуждающий, обвиняющий взгляд.
— Но она все еще у тебя есть, ты все тот же…
— Кому она нужна теперь? Отцу? Все что ему было нужно, он уже потерял. Мужу? У него есть ты. Темному? Крокодилу? Фею? Они вообще играют в кошки-мышки.
— Все решения, все то, что в итоге ты имеешь, мы имеем, благодаря тебе. Твоим ниточкам, которые ты вовремя натягивал.
— До тех пор, пока ты не запретила мне заключать сделки? — он прищурился, и, сжав крепче стакан, сделал еще один глоток.
— Румпель, милый… — она вздохнула. — Ты думаешь, что потерял власть, но это не так. Они все слушаются тебя, подчиняются тебе. Вся власть при тебе, дорогой. Просто она другая сейчас, не такая как была. В ней нет той жестокости, того холода и… эгоизма, — произнесла она, взволнованно заломив руки и вздрогнув, когда он со стуком поставил стакан на полку.
— Мой авторитет на нуле, — рыча, произнес он, медленно подходя к ней. — Они не подчиняются мне.
— Это не так, — она покачала головой, смотря на него снизу вверх. — Каждое их движение продиктовано твоими словами. Только ты знаешь, как будет для нас лучше. Только твое слово — решающее.
Он нахмурился, замешкавшись в паре шагов от нее. Взгляд стал мягче и выражал недоверие.
— Где бы они все сейчас были без твоей темной головы, м? — она провела рукой по шее: смотреть на него снизу вверх становилось неудобно. Голд тихо хихикнул, подходя ближе и задумчиво разглядывая девушку.
— Белль, многое изменилось. Может быть все было бы иначе, если бы я не встретил тебя, — он оперся на здоровую ногу, завертев пальцами трость вокруг своей оси.
— Ты меня сейчас обвиняешь? — она возмущенно воскликнула, остановив рукой поворачивающуюся трость.
— Нет, — он скривился, подбирая слова, хотя вся его поза и выражение глаз говорили об обратном. Нервно постучав пальцами по позолоченной ручке трости, он побеждено вздохнул. — Может, ты и права. Возможно, я устал и просто запутался в этом балагане, в себе, — он смутился, когда на ее лице расцвела довольная улыбка. — В конце концов, хоть я не имею над ними власти, они все еще продолжают меня иногда слушаться, — понуро добавил он.
— Румпель, — она успокаивающе провела ладонью по его ноге, спускаясь от бедра к колену. — В конце концов, — закусив губу и взглянув на него из-под ресниц, продолжила она. — У тебя всегда есть власть надо мной.
Он удивленно моргнул, ошеломленно уставившись на нее. Что-то темное взыграло в нем, когда она игриво вздернула бровью, бросая ему вызов. Прочистив горло и облизнув пересохшие губы, он осторожно произнес:
— Дорогуша, для тебя я мистер Голд, — Антиквар напрягся, настороженно ожидая ее реакции.
— Как прикажете, мистер… Голд, — Белль покорно потупила взгляд, избегая его потемневших с вожделением глаз. Такое развитие событий ему определенно нравилось.
Он почувствовал, как ее рука, скользнув по штанине и нырнула под нее. Узость брючины не позволяла забраться выше, и ловкие пальцы, хитро ухватившись за носок мужчины, потянули его мягко вниз, оголяя ногу. Голд вздрогнул, когда ее прохладные пальцы стали медленно ласкать его щиколотку. Белль продолжала покорно не поднимать на него взгляда, но он мог увидеть, что она улыбалась. Она дразнила его!
Прочистив горло и крепче сжав рукоятку трости, он произнес:
— Разве я разрешал к себе прикасаться?
Ее рука замерла, и он тут же пожалел о своих словах. Белль мучительно медленно вытащила свою руку, поправив его штанину и разгладив несуществующие складки.
— Прошу прощения… мой Господин.
— О Господи… — застонал Голд. — Белль, что ты творишь?
— То, что приказываете, мой Господин, — хихикнув, но тут же спрятав улыбку, чопорно произнесла она.
— Издеваешься, да? — зарычал он, вновь надевая на себя маску бесстрастности. — Хорошо, дорогуша. Хочешь сыграть по моим правилам, сыграем, — Антиквар едва не расхохотался на этой фразе. Как раз тот, кто сейчас играл по чужим правилам был именно он.
— Дорогая, на колени, — собравшись, жестко произнес он, внутренне боясь ее отказа.
— Да, мой Господин, — она сместилась и встала на колени. Белль не могла не заметить его заинтересованность в этой игре. Она почувствовала, как его горячие, подрагивающие пальцы ласково коснулись ее виска, убирая выбившуюся прядь за ухо. Он провел костяшками пальцев вдоль ее скулы и, остановившись на подбородке, приподнял ее лицо вверх.
— Посмотри на меня, — вкрадчиво произнес он. Его тихий, бархатный голос на мгновение показался Белль угрожающим. Где-то глубоко внутри она стала верить в то, что для своего же блага ему не стоит перечить. Она медленно, скользя взглядом по его напряженному телу, взглянула ему в глаза, в предвкушении закусив нижнюю губу.
Удерживая за подбородок, Голд коснулся ее нижней губы большим пальцем. Он задумчиво провел по влажной, порозовевшей плоти подушечкой пальца, слегка надавливая и оттягивая припухшую губу. Белль спешно облизнулась, случайно задев кончиком языка его палец. Громко сглотнув, он быстро облизнул пересохшие губы.