Вечером уже основательно пьяные гости дурачились в бассейне, обливались шампанским, вопя во всё горло под канонаду фейерверка.
Взрослые тактично не появлялись, наш покой от зевак и досужих папарацци обеспечивала охрана, которая дежурила не только на воротах, но и обходила территорию по периметру.
Зря я брала купальник. Мы с Юрой не пошли в бассейн, сбежав в его комнату сразу после торта. Наконец-то мы остались одни, наконец-то я могла ощутить губы Юры на своих губах. Мне хотелось самой целовать его — всего, с ног до головы. Мне хотелось на практике применить всё то, чему я успела научиться, удивить его, доставить ему радость.
Я подвела Юру к кровати, забралась туда с ногами и встала на колени.
— Детка, что ты делаешь? — спросил он удивлённо, когда я уверенно расстегнула его штаны, засунула туда руку и вытащила член. — Ты что, пила?
— Нет, я не пила. Просто хочу сделать тебе приятно.
Я наклонилась и взяла член в рот. Старалась не торопиться, двигаться без рывков и не сосать слишком сильно — делать всё так, как меня учил Александр. Расстегнув рубашку Юры, я переключилась на его живот, целовала грудь, поднялась выше и потянулась к губам. Юра отвернул голову, избегая поцелуя.
— Иди сюда, Алиса, я помогу тебе снять платье.
Он лёг на меня. Помог раздеться мне, разделся сам, натянул презерватив и лёг. Наверное, минет в моём исполнении ему не понравился. Неважно. Главное, что мы были вместе, и что Юра любил меня, здесь и сейчас. Любил так, как умеет только он один — осторожно и ласково.
Стараясь соответствовать своему новому образу опытной любовницы, я провела рукой по груди Юры, но не смогла сдержать разочарованного вздоха. Моя ладонь сама собой сложилась горстью, ожидая принять в себя каменную выпуклость мышц, но, нигде не задержавшись, легко скользнула по гладкой коже. Изо всех сил я пыталась вызвать в себе знакомую щемящую нежность, сжимала плечи Юры, гладила пальцами по рёбрам и впалому животу. И снова вздыхала. Прошло каких-то три недели, а меня уже не восхищало его стройное, изящное тело, мне уже было мало ласковых поцелуев и осторожных прикосновений. То, что совсем недавно казалось утончённым и деликатным, вдруг стало пресным и недостаточным. Мне хотелось варварского нагромождения мускулов Александра, его нахальных умелых рук, бесцеремонно шарящих по моему телу, насилия его языка и издевательского гортанного смеха, когда он дразнил меня, а я, сходя с ума от желания, шептала бесстыдно: «Не останавливайся, пожалуйста».
— Ты кончила? — Юра прерывисто сопел куда-то мне в шею.
— А? Что? Да, конечно…
Юра чуть приподнялся на локтях и ласково поцеловал меня в нос.
— Брёвнышко ты моё.
Сначала я привычно сжалась, улыбнулась виновато, но потом отстранилась, встала с кровати и начала одеваться.
— Куда ты, Алиса?
— Я не брёвнышко.
— Не обижайся. И не переживай, с опытом всё придёт.
— Так научил бы меня, — сказала я с горечью, обернулась и посмотрела в глаза парня, которым бредила уже целый год. — Вместо того, чтобы обзываться, рассказал бы и показал, что и как я должна делать. Ведь ты у меня был первым. Откуда я могу знать, как правильно? Где и с кем я наберусь опыта, про который ты говоришь?
Юра растерянно молчал, а меня душили слёзы. Это он должен был учить меня, он должен был объяснить, как делать минет, показать миллион способов доставить ему удовольствие. Он, а не какой-то левый чувак с улицы.
— Знаешь… я думаю, что это не я бревно… — Лихорадочно натягивая платье, это чёртово платье от Валентино, которым я так хотела порадовать Юру, шептала, словно в бреду: — Это не я бревно… это ты… ты… никудышный лесоруб. Ты просто сам ещё плохо знаешь, как пользоваться своим топором.
Меня трясло — от обиды, от ошарашенного вида Юры, от собственной дерзости.
— И ещё. Я не буду танцевать полуголая на твоём дне рождения. Помнишь наш спор? Что я влюблю в себя взрослого мужчину? Так вот, я на финишной прямой. У меня есть мужчина, он уже очень немолодой. Он не знает, кто я, чья я дочь. И не сегодня, так завтра, он признается мне в любви. — Это было ложью, но я уже не могла остановиться.
— Ты сошла с ума, Алиса. Я же пошутил тогда. Просто хотел тебя позлить. Ты была такая смешная в своём праведном гневе.
— Ты этого не сказал. Не сказал, что пошутил. — Карина предполагала такой вариант, но я ей не поверила. Слёзы уже лились ручьём.