– Чердак. Второй двор. Сними сначала расстрелянного пацана и дедов. Действуй.
Пуп кивнул, метнулся по двору, быстро обнаружил где-то лестницу и приставил ее к стене дома. В его обязанности, в частности, входила фиксация событий на видеопленку, своеобразный вещдок. Не дожидаясь завершения съемки во дворе, мы оставили на прикрытие оператора одного бойца и переместились ко второй усадьбе, рассредоточиваясь по ходу движения. Этот дом оказался значительно богаче предыдущего, и здесь имел место каменный забор высотой метра в два. Так что скрытно наблюдать за тем, что творилось во дворе, было весьма проблематично. Там, как положено, раздавались глухие удары, ругань и истошный женский визг. Я осмотрелся. Из близлежащих дворов и окон опасливо выглядывали головы обывателей. Кто-то трусцой удалялся по улице к противоположной окраине села, прижимаясь к заборам. Ага, видимо, побежал гонец, хочет доложить бойцам из отряда самообороны, что пока они там развлекаются войнушкой черт знает с кем, здесь какие-то плохие ребята валяют дурака.
Быстренько прикинув, сколько потребуется времени беглецу для того, чтобы добраться до места назначения, я решил, что очень скоро здесь появятся изрядно возбужденные люди с автоматами и, не вдаваясь в подробности, начнут косить всех подряд, кого раньше не видели. Нас они точно не знают, поэтому времени на рекогносцировку остается крайне мало. Сделав своим бойцам пару нужных жестов, я вломился во двор, выбив калитку ударом ноги, и тут же, рухнув пластом на землю, откатился в сторону. Вслед за мной во двор влетели еще трое и попадали кто где. Одновременно с нашим внедрением над забором возникла голова сержанта Лешего и ствол с «ПББС». Боец взгромоздился на плечи Медузы, который расположился спиной к забору и пас улицу – на всякий случай.
Во дворе все складывалось крайне удачно. Очевидно, «лицедеи» не совсем объективно рассчитали временной запас, потому что трое из них занимались совсем ненужным делом: двое держали извивавшуюся молодую чеченку в изорванном платье, разместив ее на собачьей будке, а третий, примостившись у чеченки между ног, очень быстро дергал лишенным растительности жирным задом, приподнявшись на носках и натужно кряхтя от возбуждения. Держатели скалились и с интересом наблюдали за процессом. Четвертый «лицедей» методично пинал дряхлую бабку, не подававшую признаков жизни, и спрашивал у нее:
– Где, сука, бабки затарила, а? Где, бля?!
По всей видимости, к нашему появлению на арене «лицедеи» не были готовы – как только мы ввалились во двор, трое изумленно вытаращились и несколько секунд хлопали ресницами, а тот, что резко дергал задницей, не отреагировал вообще – слишком увлекся процессом.
– Ебаря берем! – крикнул я и повел стволом в сторону бандита, избивавшего бабку, – тот первым пришел в себя, навернул бабке носком берца в висок и рванул с плеча автомат. Однако я опередил его, пальнув два раза из своего ствола – «лицедея» отбросило назад. Верхняя половина его черепа представляла собой жалкое зрелище.
Тем временем мои бойцы продырявили сподручных насильника, и я, увидев это, метнулся к толстозадому, ударяя его в прыжке локтем в затылок и для страховки завершая приземление замком на горле. Все.
Подоспевшие пацаны моментально стащили с разом поскучневшего «лицедея» одежонку, кто-то достал из кармана ложку, и в две секунды был произведен осмотр пасти плененного. Они, гаденыши, бывает, прячут капсулу с ядом во рту, пропиливая для такого случая выемку меж зубами.
Капсула с ядом обнаружилась в плавках – лишив его этого предмета туалета, пацаны быстро спеленали пленного наподобие мумии, а я в это время распорядился, чтобы подоспевший Пуп заснял лежавшую навзничь возле заколотой собаки бабку, и сообщил бившейся в истерике молодой чеченке:
– Это ваши, из отряда Умаева. А спас тебя вэвэшный спецназ – так и передай.
Сомневаюсь, однако, что она уловила смысл сказанного – девчонка пребывала в шоковом состоянии. Ну ничего, несколько человек слышали, что «лицедеи» – из отряда Умаева. Даже если это и недоказуемо, пусть разбираются. Можно надеяться, что умаевские «духи» в этом селе долго не получат жратву и всяческую поддержку населения.
Что еще? Да, мы своевременно убрались из этого села – уже с опушки я мог наблюдать, как к усадьбам, подвергшимся разбою, ломятся толпой вооруженные члены отряда самообороны.
«Лицедея» мы доставили по назначению и получили за это скупую командирскую похвалу и замечание:
– А почему двоих не взяли? – Кстати, как потом мне между делом сообщил наш особист, этого насильника в тот же вечер кто-то зарезал прямо в подвале «фильтра». Однако это уже нюансы…
Впервые за трое суток дороги мы с Тэдом по-людски отдыхали. Оказалось, что чеченцы, если они не состоят с тобой в состоянии газавата, – очень гостеприимные люди. Впервые на этой земле я выступал в ипостаси мирного человека, и это было страшно непривычно, дико как-то. Мы миновали 17 блок-постов и застав, и везде нас беспощадно шмонали, невзирая на универсальный пропуск и предписание, подписанное каким-то большим чином из МО, в котором, в частности, строго предписывалось всем подряд: «…оказывать содействие в решении вопросов организационного характера…» Грязные, оборванные пацаны на постах клали прибор на наши бумаги и тщательно досматривали каждую пядь «ленда» – даже заглядывали под днище, вызывая у меня состояние легкой настороженности. Ствол нигде не обнаружили – значит, я рассчитал все верно.