Слезы застилали глаза, еще чуток – и разрыдаюсь. Шведов одним прыжком догнал меня, ухватил за локоть и начал водворять обратно в кресло, ласково увещевая:
– Тихо, брат, тихо. Не надо пороть горячку! Ну – заработался я, очерствел, ну, извини – ляпнул, не подумав… – и далее в таком же духе.
Особо не сопротивляясь, я снова уселся в кресло и агрессивно сообщил своему визави:
– Я буду искать ее в любом случае, неужели не ясно?! Вон матери солдатские, бывает, ищут своих сыновей по полгода и находят же иногда. Некоторым, кстати, похоронки приходят, а они прутся к черту на кулички и где-нибудь под Ведено или Бамутом отыскивают своих сыновей. Пусть без яиц, в дистрофическом состоянии, но находят!
– Так это солдаты, Антон, – мягко возразил Шведов и тяжело вздохнул. – Солдат он и есть солдат, пацан… А женщина – это совсем другое дело. Что это они пропадают в таком количестве, как ты полагаешь, а? Это же зверье, нелюди! Схватят в рейде или с поезда снимут и развлекаются до тех пор, пока баба не помрет. Потом бросят где-нибудь…
– Я в курсе, – оборвал я Шведова. – Не надо детализировать… Я вот что думаю: доберусь до первого попавшегося села на подконтрольной «духам» территории, возьму в заложники их женщин и детей и объявлю: давайте, ищите мою жену. Вот параметры, – я выложил на стол несколько фотографий Светланы. – Если не сыщут через пару суток, начну отстреливать заложников по одному…
Ннндаааа, – озабоченно протянул Шведов. – Тяжелый случай. – Он взял фотографии и некоторое время рассматривал их, барабаня пальцами по столу, затем спохватился: – Слушай, ты за эти трое суток ел хоть что-нибудь, а?
– Ничего не ел, – сообщил я. – Не ел и не пил – не хочу.
– Так-так, – полковник покачал головой и хмыкнул. – Ну и зря. У тебя стресс. Надо было напиться.
– Пить не буду, – упрямо возразил я. – Пока не сыщу жену.
– Тогда схлопочешь шизу, – сказал Шведов и вновь болезненно поморщился. – Вот что. Я сегодня занят до упора, ночевать не приду. Мои за городом, на даче. Оставайся, хозяйничай тут. Завтра утром я приеду, а там…
– Мне некогда ждать до завтра, – я опять встал из кресла и набычился. – Вы сразу скажите – можете помочь или нет? Если нет – спасибо, я сам как-нибудь.
– Ну что ты заладил – сам да сам, – Шведов раздраженно хлопнул по столу ладонью. – Сядь! И как это ты себе представляешь? Тебя даже не пустят на подконтрольную федералам территорию, если сунешься в частном порядке. Я займусь твоим горем – сам ты не соорудишь ничего хорошего, только нарвешься на неприятности. Ясно?
– Ясно, – я уселся обратно и горячо пожал Шведову запястье. – Спасибо!
– Не за что, – полковник кисло улыбнулся. – В общем, завтра утром я тебе все обрисую – надо кое-что там уточнить… Ты буйный во хмелю?
– С чего вы взяли? – удивился я. – Вообще-то, насколько мне известно, прецедентов не бывало.
Аааа! Да-да, – спохватился Шведов. – Помню, помню – ты в пьяном виде становишься страшно добрым и хочешь спать где попало. Короче, оставайся у меня, хорошенько покушай и напейся вдрызг. Жратва – в холодильнике, выпивон – в серванте. Это приказ. Иначе шизу подхватишь – а в невменяемом состоянии, я полагаю, ты и сам прекрасно понимаешь, какой из тебя сыщик получится. Ну все, я пошел, до завтра. – Распорядившись таким образом, полковник стремительно стартанул из кресла и скрылся за дверью, не оставив мне времени для возражений.
Я немного посидел в кресле, анализируя свое состояние, и пришел к выводу, что если еще не сошел с ума за эти трое суток, то вполне близок к этому. Страшная тяжесть утраты любимого человека раздавила меня окончательно: вызвав в памяти образ Светланы, я ощутил, что жаркая волна бессильной ярости уже не подступает к горлу, как было ранее. Только давящее чувство непоправимой беды господствует в сознании – более ничего… Я был опустошен, разбит и лишен совершенно каких-либо эмоций. Прав был Шведов, в таком состоянии только с гранатой на дот бросаться, нет мне более достойного применения. Немного посомневавшись, я решил остаться – рассудок все равно не подсказывал ничего приемлемого для поисков супруги.
Прихватив из серванта литровую бутылку «Кремлевской», я прошел на кухню, вытащил из холодильника колбасу и сыр и буквально уже через пятнадцать минут надрался до состояния полной потери ориентации в пространстве, как и приказал полковник Шведов.
Очнулся я от того, что какой-то нехороший субъект окатил меня холодной водой – причем весьма обильно и недружелюбно. Ошарашенно таращась по сторонам и отфыркиваясь, я приподнялся и обнаружил, что располагаюсь на полу в кухне, рядом стоит свежевыбритый Шведов с мешками под глазами и здоровенным пустым ковшиком в руке и озадаченно морщит лоб.
– Ну ты даешь, Сыч! – удивленно покачал головой полковник. – Выкушал сам на сам литр водочки, а закусил двумя бутербродиками с колбасой и сыром, судя по наличию продуктов. Плохо не стало?
– Не-а, – я сладко зевнул, поднялся с пола и обозрел интерьер: за окном слегка рассвело, часы на стенке показывали половину шестого утра. – Был приказ: нажраться. Приказ выполнен. Я вообще страшно дисциплинированный, когда чувствую, что решение начальника разумное и единственно правильное в данной ситуации.