– Вы… – Холл хлопнул себя по коленке. – Кэролл, это второй человек, который упоминает убийство Гамильтона «в темноте»!
Баджер, казалось, был ошеломлен нежеланием сыщиков принимать всерьез его признание в убийстве. Кэролл, сжав губы, молча изучал оружие, сжав его в правой руке.
Комиссар полиции снова оценивал нового персонажа сенсационной драмы. Старичок казался еще меньше, слабее и еще более удрученным, чем когда он признавался в преступлении. Он был очень кроток. Кроток и, к тому же, не в своей тарелке. Но он был уверен, что убил Гамильтона, причем у него был мотив для убийства! Наличие мотива впечатлило Клемента Холла.
Юнис Дюваль отказывалась сообщать подробности.
– Мистер Баджер, расскажите нам о событиях этого вечера, – предложил Холл. – Начните с начала и дойдите до конца.
Старик беспомощно махнул рукой.
– О чем тут говорить? Я убил его и сбежал.
– Сбежали?
– Да.
– Если вы пришли сюда для того, чтобы признаться, то почему вы называете это побегом?
– Я испугался. Шум напугал меня. Шум и темнота.
Кэролл мягко прервал его:
– Что вы имеете в виду, повторяя, что убили его в темноте? Где он был, когда вы стреляли?
– Он был в гостиной, по ту сторону от большого стола. А я был на веранде, у окна.
– Вы стреляли через окно?
– Да. Оно было наполовину открыто. То есть одна из створок была открыта.
– А что насчет темноты? Вы дважды сказали, что стреляли в темноте.
Баджер провел по лбу трясущейся рукой.
– Это забавная часть рассказа. Я внимательно наблюдал за мистером Гамильтоном, и свет погас как раз перед тем, как я спустил курок.
– Свет в комнате?
– Да, сэр. Свет потух, и стало очень темно. Потом, где-то через пять секунд, он зажегся снова, и, увидев, что Гамильтон упал, я сбежал.
– Вы что-нибудь слышали? Другой выстрел?
– Не знаю. Понимаете, я не думал ни о чем другом. Так что, может, был и другой выстрел.
– Но вы бы услышали его?
– Может быть. Не знаю, – недоуменно ответил Баджер.
Холл откинулся на спинку стула, изумленно прислушиваясь к диалогу. Все это было смешно: Кэролл казался суетливым мальчишкой, хотя на самом деле был великим детективом. И он обсуждал дело с болезненно выглядевшим стариком, признававшимся в убийстве. Все было как-то не так. Кэролл настолько же не походил на великого сыщика, насколько Баджер не выглядел убийцей.
Холл убедился в одном: независимо от того, убил ли Баджер Гамильтона, или нет, он не был в здравом уме и трезвой памяти. Всякий раз, когда упоминалось имя Гамильтона, в глазах старика проскакивал огонек, свидетельствовавший об одержимости. Кэролл продолжал задавать вопросы:
– Мистер Баджер, расскажите нам, почему вы убили мистера Гамильтона?
– Потому что я говорил ему, что сделаю это.
– И когда же вы дали ему такое обещание?
– Около восьми вечера. Он рассмеялся и сказал, что из-за всяких мелочей я не стану глупить. Тогда я пошел, купил револьвер, вернулся и застрелил его в темноте.
В темноте! В темноте! Юнис тоже упоминала о стрельбе «в темноте».
– Так почему же вы сказали мистеру Гамильтону, что убьете его? – настаивал Кэролл.
– Потому что он украл мои деньги.
– Гамильтон украл ваши деньги? – вырвалось у Холла. – Это же нелепо! У него было целое состояние!
В глазах Баджера снова вспыхнули огоньки – вспыхнули и снова погасли.
– Не важно, насколько он был богат, – настаивал старик. – Он украл мои деньги.
– Когда?
– Пятнадцать лет назад.
– Чертов вздор! Этот человек безумен! – взорвался Холл.
– Подождите минуточку, мистер Холл, – прервал его Кэролл. – Мистер Баджер, расскажите нам об этом.
– Он взял мои деньги – это было предприятие о разработке нефтяного месторождения. Затем он послал туда инженера, и инженер сказал, что там нет нефти. Но я знаю… Я знаю… – Баджер вскочил, и во время разговора его манеры становились все более жесткими, а голос возрос до крещендо. – Я знаю, откуда у богачей их богатство! Они крадут деньги у бедняков. Он взял мои деньги, и я знаю – там была нефть. Он сказал, что ее не было, и мои деньги пропали. Я просил его вернуть их мне, он извинился, но сказал, что он терял деньги три раза – точно так же, как и я. Но все же – там была нефть. Она была в земле, которую я купил! – Старик впал в бешенство. Он дико жестикулировал, расхаживая по комнате. – О, он сам напрашивался! Пятнадцать лет я навещал его по два-три раза в неделю. Я предупреждал его, я угрожал ему. Я говорил ему, что все так просто не обойдется. Но у него было каменное сердце. Он не имел права жить. Этим вечером он рассмеялся надо мной и обозвал меня «бедным чудаком». Меня, человека, чьи деньги он украл. И я сказал ему, что убью его, и…