Инга, прищурившись, внимательно оглядела разноцветные горки фруктов.
— Да нет, ничего такого. Наверное, все-таки инфекция.
Застыв на месте, продавщица вперилась в Ингу густо подведенными глазами.
— А вы, простите, не Дуни Белобоковой внучка?
— Да, это я. А что? — насторожилась Инга.
Коротко оглянувшись, продавщица стремительным движением поднырнула под прилавок и выпрыгнула к Инге, как чертик из табакерки.
— Помогите! Я знаю, вы можете, Машка рассказывала. В бабку вы силой пошли, умеете всякое — помогите! А я вам и фруктов, и овощей — и денег дам, вы не подумайте!
— Да что вы такое говорите, — не очень умело изобразила удивление Инга. — Я же просто так сказала, ничего особенного в виду не имела. Какая сила, о чем вы!
Почему Инга отнекивалась, она и сама не понимала. Сила была, и было желание научиться ее применять. Даже резон был, причем не корыстный, а высокоморальный — Инга так и не выкинула из головы ту худенькую девочку в парке. Но сама мысль о том, что она подрядится снимать проклятие, как какая-то, прости господи, мошенница на доверии, повергала Ингу в этический шок. И побуждала разворачиваться и бежать прочь, категорически все отрицая.
— Да не отказывайтесь, ну что вам стоит! Если бог силу дал, грех людям не помогать, — уверенно и жестко наседала продавщица, обходя Ингу со спины и отрезая пути к отступлению. — Ваша бабка, господь упокой ее душу, была, конечно, женщина суровая, но в помощи никогда не отказывала. И мы ее все уважали, способствовали чем могли. Если к нам с душой, то и мы с душой… Помогите, Инга… простите, не знаю, как вас по отчеству.
— Викторовна, — автоматически подсказала Инга. — Да нет никакой порчи, я же вам говорю. Нету!
— Так, может, другое что есть. Придите на склад, взгляните одним глазком — а я в долгу не останусь.
Лицо у продавщицы было усталое, с тяжелыми, отечными веками, покрытыми частой сеткой морщин. Эту сетку не скрывал ни потекший тональник, ни жирная черная подводка, оплывшая от жары и хлопьями сбившаяся в складках кожи. Инга отчетливо ощущала пробивающийся через приторно-сладкий парфюм запах застарелого пота и нездоровья.
— Ладно. Я посмотрю. Ничего не обещаю и даже более того — заранее предупреждаю, что наверняка ничего не получится. Но я посмотрю.
— Спасибо! — схватила ее руку продавщица. — Спасибо вам! Приходите сегодня вечером на склады. Вон там, вниз по улице до тупика, мой — номер восемь. Хоть когда приходите, хоть к полночи — я вас все время ждать буду!
— Ладно. Приду, — согласно кивнула Инга, уже успевшая пожалеть о своем идиотском порыве. Господи, ну какие склады? Какие фрукты? Какое проклятье?! Что за безумная помесь детского сада с сеансами мага-целителя?
С трудом отбившись от тысячной купюры, которую продавщица совала в руки «авансом», Инга ретировалась с рынка, прижимая к груди сумку с курицей.
Готовить уже не хотелось.
Глава 13 Вдвоем не страшно
Глава 13 Вдвоем не страшно
Драники и курица получаются всегда. Вообще всегда. При любых условиях. Нервничаешь ты или нет, есть настроение готовить или устала до пятен в глазах — курица и драники получатся отлично. Удовлетворенно хмыкнув, Инга потыкала ножом в хрустящую золотистую шкурку.
— Солидно, — заглянул через плечо Ярослав. — И с чего вдруг такой пир?
— Без особого повода. Просто захотелось приготовить что-нибудь эдакое.
Быстрым движением ножа отхватив ножку с бедром, Инга выложила мясо на тарелку. По белому фаянсу поползла лужица прозрачного сока, запахло чесноком, карри и белым перцем. Фигурно разложив вокруг драники, Инга торжественно опустила на стол тарелку и, примостившись на втором стуле, приготовилась выслушивать комплименты.
Ярослав не подвел. Честно откатал всю программу на десять из десяти: восхищенно мычал, закатывал глаза и изображал лицом невыносимый гастрономический восторг. А самое главное — подобрал корочкой хлеба вытекающий из курицы сок, вычистив тарелку до блеска.
Инга розовела щеками, смущенно улыбалась — а опустившийся в ноль ртутный столбик настроения неудержимо полз вверх, к околоэкваториальным температурам. Предстоящий визит на овощной склад уже не казался таким бессмысленным и кошмарным. Ну сходит. Ну посмотрит. Ну не поможет.
И что тут страшного? Ведь ничего же. Вот совершенно ничего.