— Теперь я вспомнил, — сказал он. — Я пришёл в эту пещеру, чтобы спрятаться на ночь от враждебных туземцев, а потом странным образом заснул.
Он добавил:
— Я Шарль, виконт д'Эпернон, когда-то служивший при дворе Людовика Шестнадцатого, принявшего мученическую смерть, а вот я смог бежать от черни, которая теперь правит Францией. В данный момент я — солдат удачи.
Внезапно и Гарри, и д'Эпернон вздрогнули, когда рядом с ними раздался низкий голос, говоривший по-английски со странным акцентом.
— Вы христиане или сарацины?
Это сказал крестоносец, огромная железная фигура, которая стояла и смотрела на них сверху вниз с суровым лицом и холодными глазами.
— Я граф Ричард из Лонсига, участник крестового похода благословенного Святого Людовика, — прогудел он. — Это сарацины загнали меня в эту пещеру, вы не из них?
Прежде чем они успели ответить, за спиной крестоносца раздался другой голос, гневный, чей искажённый английский вибрировал от ярости.
— Да, если вы мавры, то вы и мои враги тоже, потому что именно проклятые мавры загнали сюда и меня, Франческо Граппоне, бывшего лейтенанта непобедимого Чезаре Борджиа.
Жгучие чёрные глаза итальянского кондотьера сверкали гневом, его руки лежали на рукоятях меча и кинжала.
— Послушайте, не делайте никаких поспешных выводов! — воскликнул Гарри. — Никто из нас не мавр, и мы все здесь в одной лодке.
— Лодка? — проревел другой голос. — Поймите меня правильно, мы вообще не в лодке, а в проклятой дыре в земле, и мы здесь застряли!
Загорелый буканьер в сапогах протолкался сквозь толпу, размахивая одним из своих тесаков, его маленькие глазки покраснели от ярости.
— Если вы хотите знать, кто я такой, спросите любого на Тортуге и в Каракасе, знают ли они имя Тома Хаскинса! — прорычал он. — Спроси их там, на Испанском побережье, где я был бы сейчас, если бы не сбежал на восток, чтобы торговать с Гвинеей, и не выбросился на своём корабле на берег этой проклятой страны.
Он обвёл их взглядом.
— Но не думайте, что из-за того, что мой корабль и команда сгинули, вы можете в грош меня не ставить! Если кто-нибудь из вас попытается это сделать, я разрублю его до подбородка и разделаю, как свиную тушу!
— Не говори так легко об убийстве, иначе получишь по заслугам! — рявкнул итальянец Граппоне, обнажая меч.
— Хо, хочешь драки, да? — крикнул Хаскинс. — Ну давай, подонок!
Клинок Граппоне сверкнул, как атакующая змея, но руки в железных перчатках разбросали его и буканьера в разные стороны.
— Мир этой драке! — прогремел крестоносец. — Я разрублю на куски любого, кто начнёт здесь драку без должной причины.
— Отличная работа, граф Ричард! — быстро согласился Гарри. — Я думаю, у нас и без того будет достаточно проблем, чтобы ещё ссориться между собой.
И тут Гарри увидел, что за шипящим как кошка итальянцем и буйным буканьером стоит шестой спящий, который поднялся на ноги и смотрит на них. Это был римский солдат, коренастый мужчина с жёстким, волевым лицом, его глаза смотрели из-под бронзового шлема удивлённо и в то же время настороженно, в руке он держал наготове короткий меч.
Вспомнив давно забытую студенческую латынь, Гарри, запинаясь, обратился к легионеру. Лицо римлянина изменилось, когда он ответил.
— Я Квинт Максимус, центурион легионов Траяна Цезаря, — сказал он Гарри. — Я был частью карательной экспедиции, посланной сюда из Нумидии. Мои товарищи умерли от нехватки воды, а я нашёл воду в этой пещере, но едва успел её найти, как заснул.
— Мы все друзья, — сказал Гарри римлянину. — Мы все люди, которые спали здесь, как и ты.
Затем Гарри повернулся к остальным. Они всё ещё озирались по сторонам, в полной растерянности не понимая что происходит. Он сказал им:
— Мужчины, мы все шестеро из разных эпох прошлого Земли, и мы спали здесь вместе, пока счастливый случай, наконец, не позволил нам проснуться. Как долго мы спали, я не могу даже предположить, потому что не могу оценить, сколько времени прошло с тех пор, как я вошёл в пещеру. Но когда я вошёл сюда, был 1934 год от рождества Христова.
— Что? — воскликнул граф Ричард. — Вы хотите сказать, что я проспал здесь больше семисот лет?
— А я — больше четырёхсот? — изумлённо и недоверчиво воскликнул Граппоне.
— Так оно и было, — заверил их Гарри. — И, возможно, гораздо дольше, поскольку мы не знаем, сколько сотен или даже тысяч лет прошло с тех пор, как появился здесь я.
Когда он всё перевёл Квинту Максимусу, смуглое лицо римлянина выразило недоумение.
— Но если это так, то Траян Цезарь больше не правит Римской империей?