«О, Тедди, только не это!».
-
Андромеда на мгновенье отвернула голову в сторону и незаметно прикрыла глаза, утонув в волнующем воспоминании…
— Мой Лорд! — Андромеда едва успела подавить рвущийся наружу вскрик, когда поддерживающий ее под обнаженные ягодицы мужчина грубо толкнулся вперед бедрами, до саднящих лопаток вдавливая аристократичную спину в фасад резного буфета из красного дерева.
Костяной фарфоровый сервиз их покойной прабабки — храни Господь ее черствую душу — предательски задрожал. Но ей было все равно. Даже если дорогая мамочка нечаянно зайдет в комнату и округлит свой маленький ротик в возмущенное «о». Прямо как сама Андромеда сейчас. Толчок — в ушах слышен звон от полетевшего к дракклу стекла — гортанный стон — Лорд вскинул ее вверх, а кончиком языка тягуче потрогал раскаленную горошину между разведенных бедер — змеиное шипение — Андромеда отпустила себя, глубоко впившись ногтями в покрытые липким потом и ее струящимися соками крутые плечи. Удивленный вздох Блэк — он вновь подстроил ее под себя. Толчок — старинные чашки и креманки разлетаются вдребезги — дорогая матушка будет очень недовольна, ведь простое Репаро не действовало в подобных случаях. К черту! Длинные пальцы, которые еще недавно для услады слуха быстро перебирали клавиши рояля в гостиной, углубились в его короткие влажные пряди, блестевшие в лучах закатного солнца. Лорд, словно мифический Василиск Салазара, изгибался и изворачивался, в очередной раз пристроившись ртом у входа в распаленное желанием лоно. Глубже… Она высоко запрокинула голову с текущим по лбу потом и в диком порыве начала душить милорда изо всех сил сжимаемыми в волнах страсти бедрами, пока сложенный в упругую трубочку язык ритмично втягивал нежную женскую плоть в себя, с наслаждением причмокивая, а затем порывисто всасывая, не давая ни единой капельки упасть мимо.
Мерлин, как же хорошо… Еще чуть-чуть и…
-
— Меда? — из томительной неги ее вырвал озадаченный голос Теда.
Андромеда едва не вскрикнула от досады. Салазар! Оставьте же ее наконец в покое! Поднявшийся внутри гнев все же выплеснулся наружу — сжимаемая в руках чашка с чаем раскололось на десятки острых осколков, которые больно вгрызлись в нежные аристократические ладони. По молочной коже потекли багряные ручейки, смешавшись с янтарной жидкостью. Какой удивительный оттенок! Господину бы понравилось.
Снова Он. Ей срочно нужно к Лорду. Пусть накажет — она могла снести любые пытки, с благодарностью после принимая его в себя, заглатывая целиком, позволяя члену свободно скользить по влажным от слез и слюны губам. Она будет покорно стоять на коленях со связанными запястьями сзади и ждать… Андромеда станет умолять Лорда наказать ее так, как он любил: свистящей и извивающейся, словно змея, плетью. О, как Блэк боялась и одновременно желала ощутить ее болезненное жало на тонкой коже. Они иногда забавлялись на конюшне, когда Друэлла разрешала милорду преподать Меде пару уроков верховой езды. Ее обожаемая Пандора, пятнистая двухлетка, позже долго возмущенно брыкалась и никак не давалась удивленным конюхам в руки. Профессора в Хогвартсе могли бы гордиться, какая прилежная и послушная ученица вышла из средней сестры Блэк. Солома больно колола изнеженную кожу, жеребцы в стойле вставали на дыбы, а Лорд сжимал в ладони рукоять хлыста. Она с детства слыла неукротимой девчонкой, нарушавшей все известные правила. И никто не мог справиться с нею. Только Он. Лишь Лорду позволялось укрощать ее…
-
— Повернись к стене, Андромеда! — звучало властно, жестко, бескомпромиссно. — Прогнись в пояснице так, чтобы я видел твои ладони!
Она повиновалась, нарочито медленно играя юбкой отшитой во Франции амазонки, собирая ту гармошкой за края. Лорд, изобразив деланно скучающий вид, с потемневшими от желания глазами наблюдал, как благородная девица Блэк упирается вытянутыми руками в вертикальную деревянную балку. Как она ловким движением пальцев освобождает себя от юбки, а после, дав ему вдоволь налюбоваться на ажурные чулки с игривыми зелеными бантиками на окантовке, начинает тереться ногами друг о друга, заставляя намокшие кружевные трусики медленно сползать вниз. Андромеда завлекательно покачивала упругими бедрами и с лукавой улыбкой выглядывала из-за округлого плечика, прекрасно зная, что сейчас произойдет. Свист плети — жгут обжигающе ударил по ягодицам, вырывая из груди стон боли, смешанной с наслаждением.
— Разве я разрешал тебе кричать? Отвечай! — и снова в воздухе раздался щелчок хлыста.
— Нет! — поспешно выдохнула Андромеда.
— Ты же Блэк, Меди, где твои манеры? — притворно-ласковый тон голоса обволакивал и туманил разум, заставляя ее еще более увлажниться.
— Мой Лорд, я клянусь быть вашей самой преданной рабыней, — дыхание сбилось, превращаясь в рваные вздохи.
Через секунду она ощутила, как Воландеморт провел сложенным вдвое жгутом по бархатистой коже на внутренней стороне бедра, принуждая ее сильнее раскрыться… А в следующий миг Андромеда снова громко застонала, почувствовав влажный язык, проникающий меж розовых складок. Лорд на мгновенье отстранился, накрыв лоно ладонью. Непристойные хлюпающие звуки тотчас заполнили помещение, а Андромеда, прикусывая до крови нижнюю губу, мычала и отчаянно сдерживала застревающие в горле стоны. Лорд пока не наградил ее милостью иметь право голоса.
— Моя покорная девочка… Теперь ты будешь выполнять мои приказы, — бархатисто и сладко шептал на ухо, пока язык круговыми движениями очерчивал раковину.
Андромеда готова была слушать мелодию его баритона вечно. Но Лорд не любил ждать. Рука с резким шлепком опустилась на мгновенно порозовевшую ягодицу, а затуманенное негой лицо исказилось кривой гримасой боли.
— Отвечай! Ты будешь повиноваться мне?! — теперь в голосе Лорда звучала неприкрытая ярость, подкрепленная еще одним болезненным шлепком.
Громкий стон Андромеды напугал и без того нервничавших лошадей, заставил ноздри кобыл широко раздуваться, а самих скакунов беспомощно метаться в стойле. Непрекращающийся звук шлепков, смешанный с женскими всхлипами, откатывался от стен конюшни.
— Не смей уворачиваться, Андромеда! — стальной рык приказывал повиноваться.
Наконец, когда ягодицы Андромеды пылали алым, Лорд остановился, подушечками пальцев бегло проходясь по розовой коже. Воландеморт с удовлетворением любовался на плод своей работы, а после, захватив рукой подбородок упрямой Блэк, повернул фарфоровое лицо с влажными от невыплаканных слез глазами к себе.
— Моя прекрасная Меда… — пальцы медленно стерли влагу на нежной коже. — Ты заслуживаешь прощения, не так ли? — едва слышно шептал Лорд. — Смотри мне в глаза, Меда. Внимательно.
Он отстранился от нее, чтобы наклониться за хлыстом, свернувшимся змеей у ног. Не разрывая зрительного контакта с Андромедой, Лорд плавно опустился на корточки и потянулся к тому ладонью. Когда плеть оказалась в руках, глаза Воландеморта победно запылали багрянцем, а на всегда бледном лице с впалыми щеками заиграла улыбка. Зверя, хищника, самого Дьявола. Он с наслаждением ловил испуг, расплескавшийся в глазах Блэк.
— Потерпи, Меди. Обещаю, тебе понравится. Лорд Воландеморт всегда выполняет свои обещания.
Медленно расправив хлыст в руках, он поднес его кончик ко рту и, высунув язык, принялся играть с ним, прикусывая зубами и всасывая, отчего плеть обильно увлажнилась слюной. Все это время он смотрел Блэк в глаза. Улыбаясь. И обещая новую порцию боли.
— Кажется, моя девочка успела высохнуть, — Лорд убрал плеть от своего лица и, возвышаясь над Андромедой, провел двумя пальцами по складкам — смазка более не выделялась. — И как же нам теперь это исправить? — Воландеморт в притворной задумчивости наклонил голову вбок. — Думаю, это поможет, — снова приблизил хлыст к глазам. — Оближи его, Андромеда.