Белла закрыла глаза. Хотелось сконцентрироваться на этих ощущениях, но мысли о будущем не давали этого сделать. То, что Волдеморт позволил ей развестись, ещё не означало, что он поможет уладить все возможные конфликты с семьёй. Да и о грядущем наказании сложно было забыть. Каким оно будет? И когда придёт в исполнение? А что, если оно последует сразу после того, как Волдеморт получит удовольствия от близости с ней?
— Ты слишком много думаешь, — холодный голос вернул в реальность. — И явно не о том. Иди ко мне.
Он резко убрал руку от её лица и похлопал по бедру в приглашающем жесте. Белла повиновалась и, оказавшись на его коленях лицом к нему, замерла. Её одолевали абсолютно разные по своей природе эмоции. Буквально недавно она ожидала долгих пыток за свой неудачный побег, а теперь обнажённая сидела на коленях Тёмного Лорда, собираясь отдаться страсти — страсти, которая пока не очень-то хотела принимать её в свои объятия.
Это больше напоминало сон. Возможно, пытки всё же были, а потому сознание пыталось уберечь её, создав новый вариант развития событий. Белла неуверенно прикоснулась рукой к лицу Волдеморта, желая убедиться в том, что он реален. Пальцы нежно огладили острую скулу, нырнули в тёмные короткие волосы и остановились на затылке, мягко массируя его. Другая рука опустилась на его плечо и слегка сжала ткань рубашки.
Тяжёлый вздох — терпению Тёмного Лорда пришёл конец. Он переместил ладони с подлокотников на бёдра Беллы и грубо провёл по ним, поднимаясь вверх. Обхватил ягодицы и прижал к паху. Белла, почувствовав его возбуждение, окончательно убедилась в реальности происходящего. И это осознание пугало и одновременно заставляло томиться в странном предвкушении.
Волдеморт подался вперёд, втягивая её в поцелуй. Он продемонстрировал, как именно нужно узнавать друг друга: щекотал её язык своим, чуть прищипывал её губы, но не кусал безумно. Горячая ладонь огладила внутреннюю поверхность бёдер. Указательный палец, скользнув в её тело, медленно вырисовывал воронку вдоль чувствительных стенок.
Даже сквозь лавину внутреннего сопротивления Белла начинала откликаться; от низа живота по телу пробегали острые сладкие судороги. В голову наконец прокралась мысль — каков же он в сексе? И именно в этот момент Волдеморт остановился.
— Вот видишь, не так уж сложно превратить в правду твою ложь, — прошептал он, задев её ушко дыханием, и отстранился.
— Совсем не сложно, если она когда-то была правдой, — парировала Белла, глядя на его самодовольную ухмылку. — Когда-то я действительно желала вас.
Волдеморт, никак не прокомментировав её ответ, поднялся с трона. Она обхватила ногами его торс, а руками — шею, готовясь к трансгрессии, которая не заставила себя долго ждать. Неприятное перемещение, и её опустили на пол. Пятки защекотал густой ворс ковра, и она непроизвольно вздрогнула от смены ощущений.
— И что же изменилось? Вспомнила о том, что у тебя есть муж?
Волдеморт коснулся пальцами её подбородка, и Белла, сама того не ожидая, оттолкнула его руку и тут же об этом пожалела: её запястье перехватили, вжимая в себя. Она ощутила прохладу ткани, тепло его кожи и стук сердца — мощные, глухие удары, напрочь опровергающие теорию о его бессердечности.
— Узнала вас лучше, — тихо ответила и, не выдержав последовавшей тишины, спросила: — Раз вы видели, что интересны мне, то почему не пожелали меня тогда? Почему именно сейчас?
Ладонь Волдеморта удивительно нежно скользнула по её спине и затылку, сгребая свободно лежащие волосы в горсть. Он её почти не удерживал, но там, где пальцы касались шеи, кожу пронзало болезненно-сладкими разрядами. Странная властная ласка длиной в миг, а потом тяжесть руки на прядях сменилась лёгкостью. По телу пробежал холодок — Волдеморт шагнул назад.
— Гораздо приятнее заполучить тебя, когда ты не смотришь на меня сквозь призму всеобщего обожания. Когда ты, как ты сама выразилась, знаешь меня лучше, — пояснил он и замер, ожидая её действий. Словно позволял ей решить, остаться или уйти.
Белла прекрасно знала, выбора у неё нет. Он хотел заполучить её, но так, чтобы она сама шагнула к нему в объятия. Ведомая не только чувством страха, но и желанием.
Мгновение — невероятное, мучительно долгое — она просто смотрела на него. А потом, сократив ничтожное расстояние, потянулась к его губам, и он ответил. Прижал к себе с такой силой, что она едва могла дышать. Его руки то замирали на несколько мгновений, то опять принималась скользить по её телу. Белла и представить не могла, что он может целовать так неистово, страстно и так нежно. Наверное, именно эта странная, даже пугающая нежность от Тёмного Лорда заставила её полностью потеряться в том, что она чувствовала.
Она поняла, её влечение никуда не ушло — оно просто было задавлено оковами брака, безразличным отношением самого Волдеморта и страхом потерять себя, окунувшись в бездну его безумия. Но он — пусть и довольно жестокими методами — помог ей избавиться от всех этих ограничений, открыться своим истинным желаниям, поверить в то, что её ложь всё это время была правдой, в которую она не хотела верить.
Голова кружилась. Белле было сладко. От сметающей всё на своём пути силы, с которой её буквально швырнули на рядом стоящую кровать. От жёсткого захвата, от его желания, упирающегося в её бедро. От жадных поцелуев, от скольжения ладоней по разгорячённой коже, заставляющих дыхание сбиваться ещё сильнее.
Белла медленно развела ноги, сгибая в коленях и позволяя Волдеморту почувствовать себя. Подчиняться и одновременно ощущать свою власть — это её определённо заводило.
Контраст горячего дыхания и стремительно тающей под ней прохлады возбуждал не меньше. Она вздрогнула, когда Волдеморт скользнул телом по телу. По обнажённой коже — шёлком рубашки, коленом — между бёдер. Издевательски-ласково коснулся ключиц языком, чтобы спустя миг ожечь коротким укусом.
Белла застонала и выгнулась — на сколько ей позволили. Его губы сомкнулись на напряжённом соске, а пальцы — на запястьях, поднимая их к изголовью кровати. Её сердце билось рваными ударами, через раз. Грудь высоко вздымалась, и тогда сосок вжимался в его рот, заставляя Беллу выгибаться и ещё сильнее тянуться к Волдеморту.
— Марволо, — прошептала она, вспомнив его настоящее имя — так родители обращались к Волдеморту в её детстве.
И дёрнулась, как от удара, когда столкнулась с его взглядом — от голубого цвета в глазах практически ничего не осталось, всю радужку проглотил бордовый огонь.
— Повтори. — Негромкий приказ.
— Марволо, — гораздо тише выдохнула она, мысленно ругая себя за несдержанность.
Волдеморт буквально прочитал имя с её губ и протянул:
— В твоём исполнении оно звучит не так плохо.
Белла улыбнулась и подцепила пальцами первую пуговицу на его рубашке.
— Это значит, мне можно так к вам обращаться?
Усмехнувшись, он покачал головой и переместил её руки на ремень. Она подчинилась, хотя ей безумно хотелось рвануть с него рубашку и прижаться покрепче — телом к телу, обнажённой коже к коже. Расстегнув брюки, Белла снова потянулась за поцелуем и выпила судорожный выдох Тёмного Лорда до дна, скользнув ладонью по его желанию. Поёрзав от нетерпения, обвила руками сильные плечи и шире развела бёдра.
— Можно, — неожиданно произнёс Волдеморт, рождая странную вибрацию в каждой частице её тела, заставляя дуреть ещё больше.
Одно движение бёдер, и Беллу выгнуло дугой в кольце его рук. Перед её глазами расплывалась багровая пелена — важным в пошатнувшемся мире остался только Тёмный Лорд. Она наконец-то могла дотрагиваться до него губами, языком, руками именно так, как и представляла себе в самых безумных эротических снах. Тёрлась всем телом, словно большая кошка, пробовала на вкус и замирала от восхищения, чтобы с новой силой наброситься на него.
Но и Волдеморт был захвачен этим сладким безумием не меньше её. Он стискивал Беллу, прижимая к себе так, будто хотел слепить из них одного человека, цеплялся, как утопающий за спасательный круг, и ласкал, как самую бесценную вещь на свете.