И н н а. Очень приятно…
С е р г е й. А это наша соседка… тетушка Павла.
Е в д о к и я. Заговорились мы… Алексан, обещал помочь. Накрывай на стол.
Александр накрывает на стол. Павла ему помогает.
И н н а (Ивану, негромко). Если бы ты знал, как я рада, что Евдокия Михайловна жива-здорова! Что все благополучно! Словно гора с плеч свалилась…
И в а н. Ты у меня чудо! (Целует Инне руки.)
И н н а. Знаешь, здесь очень даже мило. Я именно так себе все и представляла… Скрипучие половицы… Ходики…
Е в д о к и я. Евгений все собирается хорошие часы купить. А я отговариваю. Пускай эти будут… Память об отце… Сам, по винтику собирал.
И в а н (Инне). Наш отец был не только землепашцем, как видишь…
И н н а. Преклоняюсь перед мастерами.
Е в д о к и я (радостная, Инне). Я вам что-то сейчас покажу… (Уходит в сени и тут же возвращается с каким-то предметом.) Это маслобойка. Ваня смастерил, еще мальчонкой. Все у него из рук выходило.
И в а н. Мама, ну что ты, право… Маслобойка как маслобойка.
И н н а (рассматривая маслобойку). А что, мне нравится.
С е р г е й. А вот у меня никаких талантов не было.
Е в д о к и я. Ты, Сережа, все больше по лесам бродил. Домашнюю работу терпеть не мог. И поспать любил. Утром, бывало, не добудишься. (Треплет Сергея по голове.)
С е р г е й. Я и сейчас, мама, страдаю этой болезнью.
Е в д о к и я (Инне). В трудное они росли время. Всякое им досталось. И горькое, и соленое. Но никогда ни на что не жаловались. (Усмехнулась.) Вот только Ваня однажды…
И в а н (перебивая ее). Мама, давай оставим воспоминания на завтра…
Инна зевает.
С е р г е й. А то Инна уже зевает.
И н н а. Что вы! Мне очень интересно… Это просто от обилия кислорода.
Е в д о к и я. Привози скорей детей, Сережа. Им здесь будет хорошо. Да и мне веселей.
С е р г е й. Я, мама, страшно тебе благодарен! Значит, можно считать, проблема решена. А Лида так переживала… Я ей завтра же дам телеграмму.
Е в д о к и я. Может, умоетесь с дороги?
С е р г е й. Не мешало бы.
Е в д о к и я (достает из сундука старинное, с петухами, льняное полотенце, протягивает Инне). Для дорогих гостей… И мыло земляничное.
И н н а. Земляничное!..
Е в д о к и я. Ваня любил в детстве земляничным мылом умываться. И это полотенце бабушка покойная для него берегла. Как, мол, женится…
И н н а. Спасибо, Евдокия Михайловна. Полотенце мы привезли с собой. (Достает из чемодана яркое махровое полотенце.) Вы уж извините… Привыкла к своему… Женские капризы… А здесь, наверно, другого мыла и не бывает, кроме земляничного. Забота о сельских тружениках только на словах. Заходили по дороге в сельмаг. Выцветшие ситцы, костюмы допотопные, а обувь — страх смотреть, не то что носить… Спасибо, Евдокия Михайловна, я мыло тоже с собой захватила. (Вынимает из чемодана мыльницу.)
И в а н. Инна у меня хозяйственная.
Е в д о к и я. Вижу.
Неловкая пауза.
С е р г е й. Ты перепутала, мать. Земляничное мыло в детстве я любил. И вышитое полотенце с петухами бабушка для меня берегла. (Берет из рук матери полотенце и мыло, уходит в сени.)
Е в д о к и я (Инне). Рукомойник в сенях.
И н н а. Спасибо. (Уходит.)
Е в д о к и я. И то правда — нашла чем, старая, хвалиться… Земляничным мылом!
И в а н (подходит к матери, обнимает ее за плечи). Ладно, не обижайся, мама. Инна в деревне впервые. Она тебе еще понравится. Вот увидишь.
Е в д о к и я. Лишь бы тебе нравилась, Ваня. (Помогает Александру и Павле расставлять на столе закуску.) Вот только не знаю, как быть со скатертью. Она у меня тоже… домотканая. И посуды подходящей нету. Вы небось из золотых аль серебряных блюдцев кушаете.
И в а н. Ну что ты, мама. Не беспокойся, пожалуйста.
П а в л а. Вот у попадьи была посуда… Девчонкой я ее дочку пестовала. Разбила, помнится, тарелку, так она меня церковными ключами до крови исколошматила. Ценная, знать, была тарелка.
А л е к с а н д р (оглядывая угощения). Хлеб-соль на месте. Грибы-ягоды. Огурчики-помидорчики. Можно и за стол.
И в а н. А ты не изменился, дядя. Все такой же.
А л е к с а н д р. А ты изменился, племянник.
Иван, постояв немного, уходит.