Е в г е н и й. Что вы все меня пугаете! (Хочет уйти.)
Т о с я. Постой! Поговорить хотела… о Гришке. Люблю я его. Люблю. Пропадет ведь… Пусть сядет на комбайн. Как в былые годы. Помоги ему!
Е в г е н и й. Что я, нянька?
Т о с я. Не был он таким. Это все Захар… Захар… Он и тебя подловит, погоди! (Уходит.)
И н н а. Какая грубая рука у этой женщины… Как здесь рано старятся… Работа, работа… Я чувствую себя виноватой перед этими женщинами с грубыми руками… Знаешь, мне ужасно стыдно за земляничное мыло… За грязь… За все…
Е в г е н и й. Понравилось тебе в нашем лесу?
И н н а. Очень.
Е в г е н и й (после паузы, задумчиво). «У крестьянина три сына: старший умный был детина; средний сын — и так, и сяк; младший — вовсе был дурак…»
В доме Захара. Поздний вечер. Ф е н я стоит у открытого окна. С поля доносится отдаленный шум комбайна. Феня в сердцах захлопывает окно. Подходит к проигрывателю, включает, звучит песня:
Входит Н а с т я. Одета по-старушечьи.
Н а с т я. Все на работе, а ты музыкой гремишь на всю улицу. Эх, Фекла, Фекла… Сделай-ка потише. И без того трезвону хватает.
Феня подкручивает проигрыватель — песня звучит тише.
Захар сказал, из деревни уходишь.
Ф е н я. А тебе что?
Н а с т я. Мне-то ничего. Тебя жаль.
Ф е н я. Испугались с муженьком, что некому будет торговать на рынке? Да, другой такой дуры, как я, не найти вам… Тебе, Настя, никого не жаль, даже себя.
Н а с т я. Речь не обо мне. Мои песенки уплыли по быстрой реченьке — не воротишь. А у тебя вся жизнь впереди. От судьбы своей бежишь…
Ф е н я (горячо). От какой? В чем она, моя судьба? Таскать ящики с помидорами? До тошноты торчать на рынке и орать: «Кому, кому?..» Это ты всем на свете довольна. Головы не поднимаешь от грядок…
Н а с т я. И хозяйство в аккурате содержу. Всей деревне на зависть.
Ф е н я. Погляди, на кого ты стала похожа. Старуха старухой. И одета черт знает во что. Как будто одеть-обуть нечего.
Н а с т я. Мне замуж не выходить. А для мужа я и такая хороша. (Помолчав.) Невеселый у нас с тобой разговор… А говорить я хотела о Женьке. Любит он тебя. Упустишь его — жалеть будешь. За него любая пойдет — только помани… А ты шалая. Сама не знаешь, что делаешь. Кому ты в городе нужна? Что ты умеешь? Красота, она, Фенька, не вечна… (Подходит к зеркалу.) На кого ты стала похожа, Настенька? Нет, не годы старят… Для всякой бабы счастье в том, чтоб муж непьющий был, чтоб не из дому, а в дом тащил… Выходит, я — самая счастливая. (Смахивает рукой неожиданно набежавшие слезы.)
Ф е н я (обняв Настю). Прости меня. Я не хотела тебя обидеть.
Н а с т я. Это ты меня прости. Я виновата, что ты всю юность свою по рынкам проездила…
Ф е н я. Давай вместе уйдем из этого дома.
Н а с т я. Куда, Фенька?! Куда?! (Спохватившись.) У меня же там помидоры треклятые!.. Надо их в ящики уложить. (Уходит.)
Феня включает проигрыватель на полную мощность. Появляется З а х а р.
З а х а р. Выключай шарманку.
Феня никак не реагирует.
(Выключил проигрыватель.) Где тетка?
Ф е н я. Помидоры в ящики укладывает.
З а х а р. Придется до автобуса на себе тащить. Дрозд поможет. Дожили. Даже лошади не выпросишь… Я буду ульи на зиму убирать, а ты поедешь с теткой на рынок… Чего молчишь? Язык проглотила?
Ф е н я. Сам торгуй! На рынок больше не поеду.
З а х а р. Ты это брось.
Ф е н я. Сказала, не поеду, — значит, не поеду!
З а х а р. Половина выручки твоя. Торгуешь ты хорошо.
Ф е н я. Лучше тебя никто не торгует. Ты козла за дойную корову продашь.
З а х а р. У меня есть дела поважней… А ну, садись и говори, что с тобой? Ходишь, ровно в воду опущенная. Серьезно, что ли, уходить надумала? Только твой-то в Колдунах остался. Бегает по полям как угорелый. Надолго ли прыти хватит. (Посмеивается.)
Ф е н я. Жила, как ты хотел. Все делала, все исполняла. Хватит! Заявление уже подала.
З а х а р. Начнутся заморозки — другое подашь. Дескать, передумала. Дороже Колдунов ничего нет.
Ф е н я. Оставь меня в покое! Не могу больше так! Не хочу!
З а х а р. У тебя много психики. Вся в мать-покойницу, царство ей небесное. Завтра аккурат десять лет, как она… Устроим поминки. Тетка блинов напечет.