— Точно увидимся? — крикнул Джеймс ему вслед, но тот лишь поднял руку в знак прощания.
— Зачем ему возвращаться в дом? — спросил Джеймс, обращаясь уже к остальным, — Разве сегодня не семейный ужин?
— Дэнни член семьи, — заметила Клио.
Джеймс не ответил. Он снова включил передачу и поехал дальше. Через несколько секунд дорога сделала поворот и показались первые дома Спэниш-Коува: яркие крыши, цветущие террасы, устроенные на склонах, где в несколько ярусов теснились постройки, белые ограды с самодельными декоративными украшениями и музыкальными подвесками. Под дуновением бриза они крутились, время от времени звеня и поблескивая металлическими трубками и спиралями.
Наконец дорога пошла вверх, к дому на холме — внушительному двухэтажному особняку из бежевого камня, с выпуклыми эркерами, глядящими на залив, паром в Пасседж-Исте и пальмы во дворе.
Клио вздрогнула, и, Райан, придвинувшись ближе, взял ее за руку.
— Нет ничего ни плохого, ни хорошего, лишь размышление делает это таким, — сказал он.
— Да ты у нас прямо Шекспир, а? — иронично заметил Джеймс. — Не понимаю, почему тебя до сих пор не печатают.
Клио подалась вперед и щелкнула Джеймса по уху.
— Прекрати говорить гадости, — заявила она, тут же добавив: — За гадости у нас отвечаю я.
Улыбаясь, Джеймс отмахнулся от нее, слишком довольный своим остроумием, чтобы извиняться. Азатем, взяв ключ-брелок, направил его на пульт, установленный у въезда в сад. Створки черных кованых чугунных ворот поползли в стороны.
Дом стоит в поселке, но отдельно от остальных. Это важно, об этом следует помнить.
После
— Вы ведь старый друг семьи, Дэнни?
Дэнни изучающе смотрел на юнца, который допрашивал его — «следователь Даунс», так тот попросил к нему обращаться. Но когда он начал задавать свои вопросы, Дэнни смерил его взглядом; сопляк сразу сдался и заюлил: «Ну или как вам больше нравится».
Возомнят же некоторые о себе! Подумаешь, заделался городским: Дэнни-то помнит следователя Даунса мелким пацаном, которого старшие братья подбивали воровать конфеты у престарелых торговцев газетами в Альбертстауне. Интересно, помнит ли его кто-нибудь из Латтимеров. Вряд ли. Они отрезали себя от мира после… после Кэтлин.
— Да, старый.
— Хорошо всех знаете?
— Насколько посторонний человек может знать членов семьи, то есть не так уж и хорошо.
— Простите?
Дэнни поерзал на неудобном маленьком пластиковом стуле, чувствуя, как вверх по спине и по животу растекается боль.
— Разговоры за закрытыми дверями и все такое, — пояснил он.
Юнец явно ничего не понял. Боже, и кому только поручают расследования?
— Ясно. И, гм, повторите, пожалуйста, что вы делали, когда Фрейзер упал в воду?
Дэнни потер подбородок и взглянул на следователя Даунса сверху вниз.
— Знаешь, что обычно делает капитан на судне, сынок?
Следователь Даунс покраснел.
— Управляет своей посудиной, — сам ответил на свой вопрос Дэнни.
Следователь ненадолго замолк, но потом на его губах появилась робкая улыбка.
— Я задаю этот вопрос, потому что вы первым заметили, что Фрейзер за бортом. Но при этом вы не видели, как он упал за борт?
— Нет.
— Как же тогда вы его заметили?
Дэнни вздохнул.
— Двигатель заглох. Я снова запустил его, и яхту слегка дернуло. Выправил курс и пошел проверить, всё ли в порядке. Увидел кровь на правом борту. Сам не знаю, что меня дернуло глянуть за борт. Может, интуиция? Вот и заметил.
— Вы, кажется, не особенно переживаете.
Дэнни пристально посмотрел на следователя Даунса, потом медленно покачал головой. Что этот младенец может знать о чувствах? Ну да, он не рыдает и не скрежещет зубами. Фрейзер мертв; лучший друг за последние сорок с лишним лет. Дэнни считал, что имеет право чувствовать все что угодно и выражать чувства так, как ему заблагорассудится.
— Сегодня на борту много ссорились? — продолжал настаивать следователь.
— Не сказал бы, что много, — уклончиво произнес Дэнни.
Молодой все ждал и ждал. Дэнни сидел молча. Наконец мальчишка сломался.
— Повсюду осколки, и Адам с Джеймсом изрядно друг друга потрепали.
— Ну да, — подтвердил Дэнни.
— Э-э… с чего это началось?
— А с чего обычно начинается ссора в семье?
Молчание.
— Выпивка?
Десять очков начинающему следователю.
— А еще что-то происходило? — не унимался тот. — Фрейзер с кем-нибудь ругался?