Нужно отметить, что третья из умеренных форм скептицизма — единственная, являющаяся вполне разумной, — не подвергает сомнению объективный характер истины. Рассматривая правду с субъективной точки зрения, она предлагает верную интерпретацию наших противоречивых и изменчивых суждений на тему, что есть истина.
То обстоятельство, что мнения людей по этому вопросу отличаются друг от друга, а наши собственные воззрения могут порой меняться, должно в итоге привести нас к мудрости взвешенного сомнения: мы не должны думать, что наши суждения несомненны, неизменны и непогрешимы или, напротив, безнадежны. То обстоятельство, что мы часто не согласны с чужими взглядами на правду и ложь, и тот факт, что мы со временем можем менять свои представления на совершенно противоположные, должно привести нас к пониманию, что человеческий разум слаб, ненадежен и подвержен ошибкам — особенно когда пытается постичь, что такое истина. Не хотелось бы, чтобы этот вывод привел к тому, что мы оставим такие попытки как бесполезные и бесплодные, но он должен удержать нас от того, чтобы считать все свои взгляды бесспорными и несомненными.
Объективная истинность суждения неизменна, чего нельзя сказать о нашем субъективном представлении о его правдивости. У объективной истины нет ни степеней, ни уровней. Утверждение либо объективно верно, либо нет. Но когда мы высказываем субъективное мнение об истинности суждения, мы можем делать это с большей или меньшей степенью уверенности и поэтому возможно говорить о большей или меньшей степени его правдивости или о большей или меньшей вероятности того, что оно истинно.
Если мы руководствуемся здравым смыслом, то нам следует принять третью форму умеренного скептицизма. Она не ставит под сомнение существование объективной истины, но заставляет нас признать важные вещи: насколько мало бесспорных и окончательных суждений о том, что есть истина, и насколько много суждений, которые следует подвергать сомнению. Чтобы стать ближе к истине, мы в состоянии менять и исправлять их, пользуясь всеми доступными человеку средствами. В сущности, наш единственный багаж на пути к истине — это область сомнений.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Область сомнений
«Я знаю…» — мы довольно часто берем на себя смелость с уверенностью произносить эти слова. «У меня нет ни тени сомнения — я совершенно точно знаю…» — и обычно подкрепляем свое мнение таким весомым доводом.
Вместе с тем, если у нас нет больших оснований для уверенности, мы вынуждены подбирать менее категоричные формулировки вроде: «я думаю», «я верю», «я считаю», «по моему мнению». И в таких случаях, высказавшись по какому-то вопросу, мы предпочитаем добавить: «У меня есть причины предполагать, что это верно».
Грань, разделяющая зону уверенности и область сомнений, очень тонкая, если не сказать умозрительная. Но критерии, по которым она проводится, вполне доступны нашему пониманию. Трудность возникает, когда мы пытаемся применять их в конкретном случае, чтобы определить, относится ли наше представление о нем к области сомнений или зоне уверенности. Рассмотрим эти критерии.
К области уверенности относится суждение, если: 1) его истинность нельзя поставить под сомнение даже после обнаружения новых фактов в результате дополнительных или улучшенных наблюдений; 2) в нем невозможно обнаружить ошибок и несоответствий в ходе логических рассуждений. Такие суждения не подлежат критике и сомнениям и являются бесспорными.
К области сомнений относится суждение, если: 1) его истинность можно оспорить при помощи новых фактов или более точных наблюдений; 2) его можно опровергнуть, используя более логичные и последовательные рассуждения.
В качестве примера я опять обращусь к суду присяжных, которому на основании представленных доказательств надлежит принять конечное решение о вине подсудимого. При рассмотрении уголовных дел суд руководствуется критерием доказанности «при отсутствии обоснованного сомнения». Но это не гарантирует, что вердикт присяжных обязательно будет лежать в области уверенности.