Сперва односложно, а потом, поняв, с кем имеет дело, подробно Соркин стал рассказывать о процедуре поборов. Он стоял неподалеку от места выдачи денег со списком, где против каждой фамилии была обозначена определенная сумма. Эту сумму он и должен был истребовать. Все это, естественно, заранее было оговорено, но все же люди неохотно отсчитывали от получки несколько купюр десятирублевого достоинства. Приходилось уговаривать, а то и прибегать к нажиму.
— Они, понимаешь ли, оставались в тени, а меня ставили под удар, — сетовал Соркин.
— По доброй же воле?
— Как сказать. Знаете, я был поставлен в такие условия… — Соркин вдруг запнулся.
— Вот все это нам и предстоит уточнить, — деловито сказал Миронов.
— С моей помощью?
— Да, помочь ОБХСС в ваших интересах. Я думаю, что вы уяснили деликатность своего положения.
Соркин внял здравому смыслу и написал заявление о явке с повинной.
— Как это дальше делалось? — спросил Миронов.
— Очень просто. Хозяин мне звонил и спрашивал: «Порядок?» Я отвечал: «Полный». — «Тогда выходи». Он назначал, место и время встречи, подкатывал на машине. Я садился. Попетляв по городу, «Волга» останавливалась. Он протягивал руку, я передавал ему деньги и выходил из машины…
— Детектив и только, — заметил Миронов. — А куда дальше уплывали деньги?
— Думаю, к начальнику. Куда же еще! На три аршина в землю видит.
— Я правильно понял? Вы и двое других сборщиков передавали деньги Качкову?
— Правильно.
Этот пройдоха еще тот тертый калач. Первый раз он попал за «колючку», когда ему шел двадцать третий год. Оказавшись на свободе, некоторое время «бомжевал», потом устроился снабженцем — и завалился на хищениях и взятках. Опять получил срок, но попал под амнистию. Благо они следовали одна за другой. Пришел на завод. Его свели с Кайлем. Тот затевал как раз дачное строительство для себя и Грилова. Нужны были верные люди. Качков был именно тем человеком, который подходил для такого дела. Скоро он стал приближенным человеком. Кайль доверил ему не только участие в строительстве, но и сбор денег, а затем назначил его начальником лаборатории…
Итак, сообщение Трофимова полностью подтверждено. Нужно возбуждать уголовное дело.
А следствие без ревизии на это не соглашается. Таков порядок. Но что значит провести ревизию? По существу — завалить дело. Пока канителятся с проверкой, утрачивается внезапность. Преступники сговариваются, заметают следы.
Как быть в такой ситуации? Не сидеть же сложа руки? И тут Миронов вспомнил А. К. Голубеву, заместителя главного ревизора контрольно-ревизионного управления (КРУ). Вспомнил в связи с одним затяжным делом. Из автопарка шли сигналы о том, что начальник по эксплуатации занимается поборами. Туда наведывались ревизоры разных уровней, но хапуга каждый раз выходил сухим из воды. А деньги, как потом было установлено следствием, он вымогал немалые.
С чего тогда начали Голубева с Мироновым? С определения зарплаты водителей. По кассовым документам выявили тех, у кого месячные заработки во много раз превышали средние по парку. Затем взяли их путевые листы, внимательно изучили. Чем дальше раскручивалась спираль проверки, тем больше подробностей выяснялось. Оказалось, что все высокооплачиваемые водители — а было их двадцать пять — ежедневно в течение года перевозили от 180 до 280 тонн рыбы из холодильника на рыбокомбинат. Это сколько же бумажной рыбы путешествовало по Ленинграду!
Водители, уличенные в обмане, показали, что начальник по эксплуатации облагал их оброком.
— На этот раз, Александра Константиновна, рыбка выплыла покрупнее, — заключил свой рассказ Голубевой Миронов.
Голубева посоветовала одновременно с ревизорами привлечь к проверке специалистов, которые могли бы квалифицированно разобраться с каждой из лабораторий ОТО. Так и сделали.
Бригада, возглавляемая опытным ревизором, отнеслась к заданию со всей серьезностью, но вся поступившая информация, в сущности, сводилась к тому, что и проверять-то в общем было нечего: никакой документации о научно-исследовательской и практической деятельности не было. Заведующие и ведущие специалисты довольно невнятно толковали о производимых экспериментах, но не предъявляли даже простейших разработок.
Ревизор сделал заключение, что ОТО расходует крупные денежные средства и ничего при этом не производит. Одних премий незаконно выплачено 80 тысяч рублей. Вывод: ОТО подлежит ликвидации.
Акт ревизии был направлен в ОБХСС для возбуждения уголовного дела…