5
Близилась пора осенней слякоти. Перекидывая по утрам листок настольного календаря, Миронов нет-нет да и возвращался к мысли: как долго будет лежать под сукном акт ревизии КРУ? Прошел, правда, слух, что Грилов издал приказ о расформировании ОТО, но на самом деле ничего не изменилось. Несколько человек, для отвода глаз, уволили, а кое-кого перевели на другие предприятия.
В райотделе милиции тем временем тоже побывала очередная инспекция, выявившая серьезные приписки и преступления, скрытые от учета. Упорно поговаривали, что на этот раз начальнику райотдела Поенкову, имевшему ряд взысканий, не снрсить головы. Но машина бандократии вновь сработала четко: Поенное остался в своем кресле и теперь собирался в отпуск. По этому поводу и собрал офицеров. После совещания начальник сказал Миронову, чтобы тот задержался.
— Слушай, что я тебе скажу. — Полковник помолчал, его смуглое лицо приняло сердито-грубоватое выражение. — Ответь-ка мне, пожалуйста, кто в районе хозяин?
Миронов, нахмурившись, приготовился к очередной взбучке.
— Я хозяин! — почти выкрикнул Поенков. — Все это уже давно усвоили, только ты не сумел. Или не захотел.
А это, по сути, одно и то же. С меня спрос, понимаешь? И как я решу, так и будет!
Миронов молчал. Полковник все больше заводился:
— Скажи, чего ты добиваешься? Тебе что, больше всех надо?
Майор уже не раз начинал с начальником райотдела разговор по делу Кайля. И каждый раз в ответ слышал: «Подожди, я еще не смотрел, времени не было», «На днях посмотрю и решу», «Повремени еще немного, вот освобожусь». А недели шли и шли…
И Миронов принял вызов.
— Чего добиваюсь? — переспросил он. — Справедливости. Преступники должны быть наказаны. По закону.
— Ты, значит, за справедливость, — взорвался Поен-ков. — Ты, видишь ли, за социалистическую законность. А мы, выходит, тут баклуши бьем, мы вроде как на преступника работаем. Так, что ли?
Майору нелегко давалось внешнее спокойствие. Крепился, знал: спорить бесполезно. Тут действовал другой принцип — прав тот, у кого больше прав. Полковник был упрям, видно было, что от своего он не отступит.
— Не забывайся. Пока я здесь начальник, все будет по-моему. Прокурор информирован. С его помощником по надзору тоже был разговор. Да и райкому партии, куда ты обращался, обнародование такой, с позволения сказать, бяки ни к чему. Мне там так и сказали. — Полковник энергично ткнул пальцем в потолок. — Взвесь все это и успокойся. Считай, что я тебя предупредил.
Райком партии действительно не всегда поддерживал действия ОБХСС. Глушил те материалы, звучание которых могло выйти за пределы района. Так, на одном из крупных предприятий была выявлена приписка в пять миллионов рублей. Предприятие и район в целом преспокойно отчитались за год, получили все, что положено в таких случаях. В действительности же продукция была отправлена заказчику лишь спустя три с половиной месяца. Были и другие аналогичные случаи.
— Вы уходите в отпуск, — сказал Миронов. — А как же быть с материалом?
Поенков сказал миролюбиво:
— Ты опять за свое? Давай считать этот разговор законченным. И не вздумай ничего предпринимать за моей спиной. А материал у Денискина. Я ему передал. Он и будет решать…
Миронов вернулся в кабинет, встал у окна. В мутной глади стекла отразилось крепкое лицо со слегка выдававшимися скулами, с прямым четким носом и твердым, словно закупоренным ртом.
«Вот оно как! Денискину отдал, начальнику следственного отделения. Хорошо знает, что тот ни на что не решится, но и не ослушается. Будет петлять, как петлял тогда вокруг Пронина. Займет выжидательную позицию. Уж кого-кого, а Денискина знаем как облупленного. Делают вид, что изучают, согласовывают. А на самом деле? Тянут, разумеется», — размышлял Миронов.
Не только начальник РОВД, но и некоторые офицеры не одобряли настырность Миронова, косились, считали его неудобным. Говорили, что у него нет гибкости, что надо бы поступать по-иному: где в обход, где смолчать, а то и отступить…
— Тучи над тобой, Алексей Павлович, сгущаются, — сказал майор И. А. Милостивенко, куратор оргметоди-ческого отделения ОБХСС управления милиции. — Твой Поенков зачастил к моему шефу. Что-то затевается против тебя…
— Договаривай.
— Цидулка на тебя поступила. — Куратор понизил голос. — Три страницы убористого текста.
— Гм… Анонимка, значит. — Миронов не скрывал, что удивлен. — Чепуха какая-нибудь.
— Ясно, что чепуха, но реагировать будут.