Так Миронов впервые познакомился с Гогия Чипа-швили, бровастым грузином, запечатленным Ма фотоснимках, хранящихся в альбоме Сладковой. Он сознался в мошеннических деяниях в Ленинграде и Тбилиси, в Москве и Ереване, в Одессе и Баку. Тогда его осудили к четырем годам лишения свободы. В середине 1984 года Гогия, отбыв наказание, вышел на свободу.
— Думаю, Ия Александровна, вы тщательно продумали наш предыдущий разговор, все взвесили и сейчас коротко, правдиво нам изложите то, что произошло на самом деле, — сказал Малюков, начиная очередной допрос.
— Вы опять за свое, — недовольно — поморщилась Сладкова. — Правда одна. Я все сказала. И на том стою.
— Да-а, — протянул следователь и бесстрастно спросил — Итак, сколько времени вы были в бессознательном состоянии?
— Возможно, полчаса, а может и больше, — ответила Сладкова. — Трудно сейчас точно определить.
И начала перебирать детали: соседки ушли в магазин около девяти часов утра за продуктами. Они обычно в это время уходят. Магазин рядом с домом, всего лишь за углом, но они старенькие, спешить им некуда. К тому же Ия Александровна в этот раз попросила их и для нее купить кефиру и творогу. И когда они, возвратясь домой, привели ее в чувство, как раз заканчивалась передача по «Маяку» и объявили время: девять часов сорок минут. Это время, наверно, и в «скорой» зарегистрировано…
— Значит, вы находились в беспамятстве чуть больше получаса?
— Значит, так.
— Ия Александровна, экспертиза не подтверждает вашей версии о нанесении вам сильного удара по голове и о длительной потере сознания. Никаких повреждений на вашем тфіе, в том числе и на голове, врачом «скорой помощи» дз и судебно-медицинским экспертом, прибывшим вместе с милицией по вашему вызову, не обнаружено. Обследование в стационаре тоже ничего у вас не выявило. Как вы это все объясните?
— Я знакома с заключением экспертизы и не согласна с ее выводами. Требую повторную экспертизу, более квалифицированную. — Сладкова невозмутимо взглянула на следователя. — Александр Николаевич, вы учтите, что у меня пониженное давление. К тому же я тогда опаздывала на работу, была в напряженном состоянии и вообще, как всякая женщина, очень чувствительна к психическим и физическим воздействиям. Может, показалось, что был сильный удар по голове, а на самом деле все произошло от испуга. Поэтому и случился обморок.
— Эта версия, Ия Александровна, вами уже выдвигалась. И тоже отвергнута экспертизой, — заметил Миронов, находившийся тут же. — Обмороки, разумеется, бывают, но кратковременные. Продолжаются несколько секунд, в редком случае — минут.
— Позвольте с вами, майор, не согласиться, — возразила Сладкова. — Мне, естественно, вы не верите. Тогда позвольте призвать на помощь авторитеты. В частности, знаменитого сыщика Кондратьева Сергея Ивановича. Надеюсь, помните такого. В двадцатых годах он работал в уголовном розыске Петроградского ГПУ.
Миронов согласно кивнул головой.
— Так вот, в одном из очерков, опубликованном в журнале «На посту», — продолжала Сладкова, — он пишет, что, когда прибыл на место погрома, хозяин квартиры, а это был доктор, еще не совсем пришел в себя от испуга. А ведь преступники, как потом выяснилось, никаких ударов супругам не наносили, только связали их и затолкнули в ванную комнату. Не исключено, что то же самое было и со мной — испуг.
Сладкова помолчала, как бы давая возможность оценить смысл сказанного.
— Еще один случай, — воспользовалась она затянувшейся паузой. — Из кинофильма «Ученик лекаря». Там, если помните, есть такая сценка. Один из персонажей выпивает стакан воды. Потом ему говорят, что в том стакане был сильнодействующий яд. И что же? Человек сразу умер. Отчего бы? Ясно, от страха. Сильно действует на психику человека.
Миронов посмотрел на Сладкову.
— Дело в том, что вы, Ия Александровна, все здесь перепутали. Сыщик, на которого вы ссылаетесь, имел в виду взволнованность супругов, а вы же, как сами утверждаете, длительное время пролежали в беспамятстве. А что касается фильма, то на домыслах кинематографистов следствие основываться не может.
Сладкова промолчала.
— Для чего вами выдвигается такая версия? — продолжал майор. — Не для того ли, чтобы сказать: я преступников не видела. Ведь так?
Миронов подошел вплотную к Сладковой и не спускал с нее глаз. Между ними стояла ложь, рождая неприязнь…
— Может, преступники на меня воздействовали газом, — уходя от поставленного вопроса, сказала женщина.