— Уж так и газом, — давая понять, что питает по этой части серьезные сомнения, заметил Малюков. — Соседки и врач «скорой» утверждают, что никаких запахов в коридоре они не почувствовали.
Сладкова передернула плечами.
— На все эти вопросы я уже отвечала на первом следствии, — укорила она. — Толчем воду в ступе, а дело стоит. Кому это на руку? Лучше бы преступников искали…
— Искали с первого дня вашего заявления. И продолжаем работу, как видите, и сейчас.
Следователь и майор не могли не обратить внимания на слишком самоуверенное поведение Сладковой и полное отсутствие у нее чувства опасности. Что за этим скрывается? Сознание собственной правоты? Легкомыслие? Профессиональное чутье? Умение держать себя в руках? Во всяком случае, расчет на то, что версия об ограблении не будет опровергнута…
— Вы меня подозреваете в ложном доносе с корыстной целью?
— Хорошо, что вы сами об этом догадались. Конечно, подозреваем. Я — следователь и обязан работать по нескольким версиям одновременно. Вы это знаете.
Сладкова выдержала паузу, словно и вправду была ошеломлена подобным обвинением.
— Может, вы думаете, что у меня и вещей-то вовсе не было, о которых я сделала заявление?
— Нет, как раз об этом я не думаю. На следствии подтверждено, что все вещи, о которых вы заявили, у вас были. А теперь их нет.
Сладкова небрежно сунула незажженную сигарету в пепельницу. Лицо ее приняло жесткое выражение.
— Так в чем же дело, Александр Николаевич! Разве это не убедительный аргумент?
— Конечно, Ия Александровна, но не будем забывать и о других аргументах.
— Что вы еще приготовили? Выкладывайте.
— Ия Александровна, тогда, когда уходили ваши соседки из дома и возвращались домой, у парадной отдыхали супруги Соколовы, — начал Малюков. — Они там находились неотлучно.
— И что из этого? — нетерпеливо перебила Слад-кова.
— А то, что из парадной за это время никто не выходил, и вообще они никаких посторонних людей не видели.
— Они себя-то еле различают, — съязвила Сладкова.
— Гражданки Агеева и Денисова тоже заявили, что ничего подозрительного не видели, — продолжал Александр Николаевич.
— А это еще кто такие?
— Они тоже были у парадной и даже разговаривали с вашими соседками. Так что, как видите, незаметно через парадную преступники войти и выйти не могли…
— Они могли проникнуть и улизнуть через чердак.
— Исключено. В момент осмотра чердачная дверь была заперта на висячий замок со стороны лестницы. Это отражено в протоколе осмотра.
— А может, они живут в нашем подъезде?
— И эта версия исследована. Все проживающие по вашей лестнице тщательно проверены.
— Что ж, ищите. — Сладкова поднялась со стула и вышла.
— Невелик узелок, да крепко затянут, — сказал Малюков, когда они остались с Мироновым вдвоем. — Удар, говорит, сбил с ног, а следа не оставил. Чудеса, да и только.
— А если никакого удара не было? — спросил Миронов. — И сознание не теряла. Врет она все…
Александр Николаевич развел руками.
— Бывает, Алексей Павлович, все бывает. И то, и другое.
— А если орудовала вкупе с преступниками?
— Предположения. Видишь, сколько их набирается, — сказал Малюков. — А доказательство должно быть одно. Доказательство, подтверждающее нападение или исключающее его. Виновность, а равно и невиновность мы с тобой, Алексей Павлович, обязаны доказать. Пока не уличен — не виновен. Нужны улики. Неопровержимые. А их нет. Нужна хотя бы одна вещица. Пока ее нет, вся работа не более чем дым. Отобьем одну версию, появится другая. Мобилизуй лучших своих розыскников. Делай все, что хочешь, а найди. Слышишь, найди!
Они некоторое время смотрели друг на друга. «Неужто эта ушлая женщина все-таки обведет меня вокруг пальца?»— думал Малюков. «Почему же молчит Осокин?»— тревожился Миронов. Накануне он поставил своему заместителю такую задачу: найти что-нибудь из вещей, значащихся в списке Сладковой, дополнительно опросить ее сослуживцев, составить список лиц, услугами которых она могла воспользоваться, проверить комиссионные магазины и ломбарды.
— Теперь, Ия Александровна, мне хотелось бы коснуться деликатной темы, — сказал следователь Сладковой при следующей встрече. — Женщине в вашем возрасте свойственно быть ангелом-хранителем семейного очага. А вы живете в гордом одиночестве.
Сладкова отвела глаза и промолчала. Дала тем самым понять, что не намерена обсуждать эту тему, но Малюков словно бы этого и не заметил.