И, освоившись, понимающе посмотрела на Миронова.
— А я-то думала: чего это участковый околачивается, да еще и с помощником? Не женихаться же они приходили. По делу, значит. Меня не спрашивают — я и молчу. А поинтересовались бы — я бы сказала.
Старушка дорожила своим достоинством и с ноткой обиды заключила:
— Мне ведь скрывать нечего. Моя совесть чиста. У нас и в роду-то никого не было, кто жил бы кривдой. Эта Нина Николаевна и сегодня звонила. Я передала, что Валентина ею интересуется.
— Извините, Варвара Степановна. Мы не хотели вас тревожить раньше времени. — Миронов встал из-за стола, подошел к Егоровой. — Никаких претензий к вам милиция не имеет. За все, что вы рассказали, большое спасибо.
Вошел Симонов и положил на стол перед Мироновым протокол:
— Опять — крестики. Пятнадцать штук. Три пары сережек. Два перстня и два обручальных кольца, три браслета. Записная книжка.
— Что в записной книжке?
— Имена, телефоны.
Миронов взял в руки журнал и стал называть имена, записанные рукой Егоровой, а Симонов следил по записной книжке и говорил: «Есть».
— Так мы не запомним. — Алексей Павлович остановился. — Надо записывать. Вот тебе чистый лист бумаги. Разделим его линией пополам. В левой стороне помечай имя, которое я тебе назову, а в правой — из записной книжки.
Когда эта работа была закончена, получились солидные колонки по обе стороны разграничительной линии. Кроме того, в записной книжке было два шифра: НВЕ, ТСВ — с четырехзначными телефонами. Это, видимо, особые люди, которых Ветрова на всякий случай тщательно оберегала.
Предстояло выяснить, кто из этих лиц кроме Валентины Яблоковой являлся заказчицей и покупательницей золотых изделий у Ветровой. Кому принадлежат телефоны — частным лицам или организациям?
— Подготовь письмо и немедленно направь в Управление городской телефонной сети оперуполномоченного, — распорядился Миронов, просматривая протокол.
— Хорошо.
— А это что? — Подполковник остановил взгляд на чистом листе бумаги с оранжевым оттенком, скрепленном подписями Ветровой и понятых на уголке.
— Это, товарищ подполковник, бумага, в которую были завернуты ювелирные изделия, — пояснил Симонов. — Полагаю, на ней остались отпечатки пальцев того, кто заворачивал изделия, и того, кто передавал их.
— Неплохо.
— Я уже распорядился: дежурный возьмет отпечатки пальцев у задержанных, эксперт обработает бумагу и проведут сравнение.
— Торопишься, Николай Николаевич, всему свое время. Сначала дело необходимо возбудить, а уж потом… — Миронов нажал на кнопку и сказал в микрофон селектора — Эксперта ко мне.
Потом загадочно улыбнулся, снял трубку и набрал номер прокурора.
— Николай Степанович, есть разговор. Разрешите, мы подойдем к вам с начальником ОБХСС?
— Заходите, Алексей Павлович.
— Хотелось бы, чтобы и следователь Арева была на месте.
— Опять дело ей приготовили, поди, какое-нибудь закрученное? — посетовал Корнилов и серьезно добавил — Вроде бы она освободилась, сегодня подписал обвинительное. Крестится, что осилила «гроб», намучилась с этими приписками.
— Вот видите — крестится, а у нас как раз крестики.
— Ну, если крестики, сейчас приглашу.
В тот же день Арева приступила к допросу Ветровой. Та сидела с видом обиженной и оскорбленной. Поправляя затейливую прическу, односложно отвечала на вопросы. Прищуренные синие глаза сверкали колко.
— Нас, Нина Николаевна, в данном случае интересует все, что связано… — Арева, сделав выразительную паузу, неторопливым движением убрала бумажную салфетку, скрывавшую золотые поделки. — …Что связано с этими драгоценностями. Откуда они у вас? Кому предназначены?
— Тоже мне, драгоценности, — уклоняясь от поставленных вопросов, фыркнула Ветрова. — Смотреть не на что. Вы небось и не видели настоящих драгоценностей.
Антонина Яковлевна Арева, неопределенно пожав плечами, продолжала сосредоточенно наблюдать за явно избалованной вниманием и роскошью самовлюбленной женщинрй. Ветрова прилагала немало усилий для того, чтобы «сохранить лицо», создать впечатление, что находится здесь по какому-то досадному недоразумению, но еле уловимое движение глаз отражало напряженную работу мысли, предельную настороженность.
— Итак, от кого вы получили эти ювелирные изделия?
— Купила у неизвестного.
— Ваш ответ поспешный и необдуманный. Хотя было время подумать. Вот прочтите в Уголовном кодексе статью восемьдесят восьмую. — Арева развернула книгу на закладке и протянула Ветровой. — Вы подозреваетесь в нарушении правил о валютных операциях. Часть первая этой статьи предусматривает от трех до восьми лет лишения свободы. Вам понятно?