Регина презрительно фыркнула – подобные размышления были совсем не в ее характере. Уход Рекса заставил ее ненадолго задуматься о таких вещах, как смерть.
Они еще не любили друг друга, и оба знали, что остаются друг для друга чужими. Ведь они не выбирали себе партнера, и оба все время помнили об этом, сейчас, когда Рекс покинул Чистилище, это место, которое она искала всю жизнь, стало для нее не более чем сумасшедший дом из ее самых страшных снов. Этот мир лишился мира и стал бессмысленным.
Регина была вынуждена признать, что женщина нуждается в мужчине гораздо больше, чем мужчина в женщине. Она знала, что Рекс был готов жить в Чистилище один. Жизнь в одиночку, даже здесь, в этом райском мире, была не для нее.
Сначала он не знал, что это было – рай или ад – скорее, ни то и ни другое… потом, уже не сомневался, что попал в самую настоящую преисподнюю… но прошло время и он очнулся в не очень уютном мире.
На этот раз он лежал на чем-то жестком – камень, засохшая грязь, глина – очевидно он попал в заброшенную каменоломню. В этом небе, сером и каком-то свинцовом, было солнце и по тому, как оно пряталось за облаками, опускаясь прямо за полуразрушенной стеной каменоломни, Рекс решил, что скоро должен наступить закат. Было холодно и вот-вот должен был пойти дождь. Температура здесь была градусов на двадцать ниже, чем в Чистилище.
Но важнее всего было открытие того, что передатчик материи аналогичен тому неприятному процессу возрождения, через который они с Региной прошли уже один раз, считая, что больше этого с ними никогда не произойдет.
Он снова превратился в больное животное – отвратительный вкус во рту, все мышцы мучительно болят. И все же, сейчас это происходило не совсем так же, как в первый раз.
Казалось, прошло меньше времени – больше нескольких часов, но гораздо меньше недель, так, во всяком случае, показалось Рексу. Кроме того, его память, воспоминания о Чистилище, не покинули его. Он отчетливо помнил, что помахал рукой Регине, а потом сильный толчок…
Веревка была отрезана аккуратно, словно ножницами.
Очевидно, проносить вещи через Ворота можно, но они не могут быть прикреплены к предметам, оставшимся в Чистилище.
Теперь он подозревал, что именно таким способом они с Региной оказались в Чистилище. Слишком похоже было ощущение, которое он испытал. Это не могло быть случайностью. Но в его мире был еще один, дополнительный фактор – замедленное возрождение.
Рекс решил на время оставить все попытки понять, в чем тут дело, его гораздо больше в настоящий момент занимало то, что его отчаянно тошнило. Но прежде, чем двинуться дальше, он должен был убедиться в том, что сможет вернуться сюда, в это конкретное место, иначе ему больше никогда не видать Чистилища.
У него за спиной не было ничего похожего на Ворота. Когда
Рекс понял это, все его существо охватил ужас – ведь он мог, как и там, в Чистилище, находясь в полубессознательном состоянии отползти на сотни ярдов от Ворот, и тогда их местоположение окажется потерянным для него навсегда. Потом он заставил себя успокоиться. Он был уверен, что не двигался в этом совсем недружелюбном мире.
И хотя у него за спиной не было ничего явно указывающего на существование Ворот, они наверняка находились именно там.
Ему ужасно хотелось вернуться немедленно, как он обещал Регине. Впрочем, сразу несколько соображений заставили его передумать.
Во-первых, он всерьез сомневался, сможет ли перенести второй переход через такое короткое время. Умножить свои страдания, снова пройти через испытание, которое превращает сильного, здорового мужчину в дрожащую, грязную, больную развалину – об этом ему было даже страшно подумать. Ведь и в нормальном-то состоянии переход был невероятно тяжелым, а его состояние сейчас было далеко от нормального. Рексу совсем не хотелось экспериментировать.
Во-вторых, раз уж он сюда попал, бессмысленно возвращаться, ничего не узнав, и даже не попытавшись узнать.
На каменоломне уже давно никто не работал – по вполне понятной причине, камень был уже давно выработан. Рекс постарался запомнить расположение больших булыжников, скопление мха и еще несколько заметных предметов. Однако этого все равно было недостаточно в большой открытой каменоломне. Рекс немного расчистил землю у Ворот – приметный знак для него, и больше ни для кого другого.
Только после этого он посчитал, что можно покинуть это место.
С трех сторон примерно на пятьдесят футов, поднимались стены, построенные из камня и земли, а с четвертой была подъездная дорога, заросшая чахлым кустарником. Именно оттуда доносился какой-то шум, но пока его мало занимало то, что происходило вокруг – его отчаянно рвало. Он нашел густые кусты, забрался туда и привел себя в порядок.
На этот раз, несмотря на то, что сила, голод и жажда вернулись к нему гораздо быстрее, сразу после того, как он пришел в себя, к нему не вернулась прежняя энергия и стремление действовать. Ему было по-прежнему холодно. Он нигде не видел никаких признаков воды и не надеялся, что сможет здесь убить какое-нибудь животное или найти ягод.
За кустарниками проходила грубая ограда из колючей проволоки, возможно, чтобы дети не могли попасть на каменоломню – для них здесь было явно опасно. Рекс обратил внимание на то, что Ворота располагались в таком месте, куда не часто заходили люди, и которое не имело ни навеса, ни даже полуразрушенной хижины, которая могла бы привлечь бродяг.
Перебраться через ограду оказалось довольно сложной проблемой. К счастью, у него осталась большая часть веревки, единственное, что у него было с собой кроме одежды, это да еще складной нож. Накинув веревочную петлю на один из металлических столбиков, Рекс перебрался через ограду, а потом спрятал веревку возле столбика.
Через мгновение он уже смотрел на шоссе.
Шоссе было огромным. Ряды машин мчались в одну сторону в сгущающихся сумерках. Значит, где-то есть другое шоссе, по которому машины спешат в противоположном направлении.
Рекс увидел громадные грузовики, которые, несмотря на свои размеры, мчались на скорости около ста миль в час, но тут были и другие машины, похожие на грузовики для перевозки скота – они ехали гораздо медленнее. А маленькие блестящие автомобильчики проносились мимо них, словно сверкающие стрелы. И большие автобусы с людьми, которых Рекс никак не мог рассмотреть – автобусы не уступали в скорости грузовикам. На этом скоростном шоссе не было ни пешеходов, ни велосипедистов.
За спиной Рекса высился холм, с которого собрали все камни, а потом про него словно бы и забыли. Очень осторожно Рекс взобрался на холм, он решил, что большинство людей, спешащих по своим делам по этому шоссе, выглянув в окно, скорее всего посмотрит вперед или вбок. Он же шел так, чтобы его, в самом крайнем случае, мог разглядеть лишь тот, кто посмотрит назад. Но ведь машины мчатся по шоссе с невероятной скоростью, кроме того, уже смеркается, так что могут подумать, что у них разыгралось в сумерках воображение.
Обойдя каменоломню, Рекс оказался позади нее за холмом и его глазам предстал нескончаемый поток машин.
Невдалеке, примерно в миле или двух от этого места, начинался город. Рекс видел дома и церкви, и уличные фонари, которые начало окружать призрачное сияние – на город опустился вечер. Город выглядел так, что трудно было себе представить, что он, вообще, где-то кончается, его улицы и дома терялись во мраке надвигающейся ночи.
Вместо того чтобы, как это принято у окраин других городов, располагаться полукругом, граница этого шла по прямой линии, и исчезала где-то вдалеке. Город был огромным, Рекс решил, что в нем наверняка живет не меньше десяти миллионов человек. Впрочем, судя по тому зрелищу, что предстало его глазам, и по тому, каким интенсивным было здесь движение, правильнее было предположить, что этот город населяет около ста миллионов жителей.