В зале стояла тишина.
Пары больше не двигались. Вместо них в разных позах застыли ледяные статуи.
– Эти люди умирают из-за тебя, – я надеялась, что голос больше ничего мне не скажет. Но я ошибалась. Он говорил каждый раз тогда, когда мне меньше всего хотелось его услышать.
Ледяные фигуры не вызвали у меня никаких эмоций. Мне они были безразличны, я все равно никого не помню. Что лишний раз переживать из-за тех, о ком вообще ничего не знаешь?
Дед бы такое не одобрил.
К третьему дому я подходила как к голгофе. Терпеть его не могла – терпеть не могла его хозяев, терпеть не могла бывшую подругу, что там жила. Щепка в руках была уже холодная, но если напрячься, то еще удавалось разглядеть маленький огонек в глубине. Последний заряд для далеко не последнего дома. А я не могу поделиться своим теплом, потому что сама страшно замерзла. Кто вообще придумал эту дурацкую, идиотскую легенду? И кто вселил уверенность, что солнце не встанет, если не выполнить все по правилам? Правда, я уже нарушила правила, о которых мне так настойчиво рассказывал дед.
Может, из-за них так быстро стала остывать щепка? Но я не помнила такого в легенде вообще. Правила соблюдались. Да я и не нарушила по факту ничего. Первая коснулась, вышла из дома на мороз, грею своим дыханием этот бесполезный кусок обгорелого дерева.
Помню, в год, когда мать ушла, тоже было не все гладко. Кое-что изменилось, как и сейчас. В ту ночь пламя не стояло столбом, оно просто погасло. У всех разом. Тогда уголек остался у соседей. И все вокруг говорили, что нам повезло – бремя вернуть огонь упало на плечи парня с горячим сердцем. А горячее сердце несет щепку, не переживая, что не хватит внутреннего огня. Дед тогда сказал, что нас миловала эта ночь. И мороз не был столь лютым, и огонь пошел от того, кто сам как горячая головешка. Сестра тогда заявила, что она тоже так смогла бы. Спасти огонь и дать солнцу возможность подняться. Дед в ответ на это грустно улыбнулся и ничего не сказал. А я молча ждала, когда же нам принесут огонь. Мы были последним домом, страшно замерзли, кутались в пледы и старые шубы, чтобы хоть как-то дождаться гонца. Он пришел весь раскрасневшийся, горячий, в руке держал раскаленное дерево, и оно его не жгло. Дед даже поклонился соседу. Я тогда еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Все мои мысли занимало то, что мама куда-то ушла и не вернулась.
Ветер играл снегом на дороге. Идеальным, не тронутым. Только мои следы добавили ямок в этот ландшафт, но и их уже почти замело. Дом, в который мне надо было идти дальше, стоял мрачный, свет в нем давно погас. А хозяева, наверное, сидят возле камина в ожидании спасительного огня. В ожидании меня.
Я посмотрела на щепку в руке, дохнула на нее пару раз, чтобы огонек загорелся ярче, и еле сдержалась, чтобы не потянуть ее тепло себе. Дурацкая щепка. От холода мысли у меня гуляли туда-сюда и повторялись. Как же все бесит! А особенно бесила в последние дни сестра. Давала какие-то непрошеные советы, задавала странные вопросы, все время болтала с дедом о каком-то стеклянном шаре, в котором можно скрыть полмира…
Я почти вспомнила, что это были за вопросы и советы, как дверь тихо открылась и ко мне вышла бывшая подруга. Вся зареванная, тихо провела меня к камину и ушла. Я осталась в комнате одна, ничего не понимая. Стало очень неуютно в холодном доме, где никто не ждет. То, что меня не ждали, а пустили просто потому, что так надо, я поняла. Камин не был заполнен дровами так, как в других домах. Не было стола с едой, снующих всюду людей и детей, ждущих огня.
Я подошла к камину и протянула щепку в центр дровяной кучки. Ничего не произошло. Щепка не стала нагреваться, как это происходило до этого, дрова не перенимали себе жар. Наоборот, вокруг становилось холоднее и холоднее.
– Люди с ледяным сердцем не должны носить уголек, – услышала я за спиной голос.
Бывшая подруга стояла в дверях и смотрела на меня. Она уже вытерла слезы, но все еще была опухшая и красная.
– Почему ты считаешь, что у меня ледяное сердце? – спросила я.
– Тебе все равно, что здесь происходит, – был ответ. – Все равно на людей, все равно на традиции. Всегда было все равно. И не ты должна была носить уголек в эту ночь.
Я вскочила и быстро отошла от камина. Меня колотило от ярости. Два дома имели совесть промолчать, не сказать мне то, что думали, а эта дрянь сказала. И хорошо, что мы перестали дружить и общаться, предателям нет места в моей жизни.