— Мне трудно сделать это, и, поверь, со мной такое случается впервые, но я хочу все сделать так, как надо. — Круто повернувшись, он сунул галстук в карман пиджака и вышел, застегивая на ходу рубашку.
Она проводила его взглядом, проклиная себя на чем свет стоит. Опять, поддавшись голосу плоти, она повела себя совсем не так, как следовало! Почему она так и не сказала Нику, что верит ему; что совершенный братом обман стал для нее огромным потрясением? Если бы раньше она дала себе труд хорошенько поразмыслить, то поняла бы, что Ник просто не способен на то, в чем она его обвиняла. Он слишком уважает себя, чтобы пойти на такую низость. А теперь ее неприязнь так восстановила его против нее, что, несмотря на сильное чувственное влечение, он заставил себя уйти. Он решил не поддаваться примитивному физическому желанию, чтобы остаться в ладу с самим собой и с собственной совестью.
Глава 8
Линдси разбудили настойчивые телефонные звонки. Неужели Ник решил дать ей еще один шанс? Вскочив с кровати и чуть не споткнувшись, она бросилась к телефону.
Она не смогла скрыть разочарования, когда поняла, что это не он.
— А-а… Кэти. Привет.
— Судя по голосу, настроение у тебя неважное, — сказала невестка.
— Я плохо спала, — призналась Линдси.
— Оно и слышно. — В голосе Кэти послышались более резкие нотки: — Наверное, тебя мучили угрызения совести из-за того, что ты так меня подставила.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно осведомилась Линдси.
— Ты не предупредила меня, что Грег Хэммонд тоже приглашен на вечеринку. Не очень красиво с твоей стороны. Ты же знаешь, он не относится к числу тех, с кем мне приятно общаться.
— Ты тоже была со мной не очень откровенна, когда рассказывала про Фила.
— А с кем ты говорила о нем?
— С Грегом Хэммондом. Я устала от неведения. Ты могла бы мне все рассказать раньше, Кэти. То, что он мне поведал, стало для меня полной неожиданностью. Такое впечатление, что я с разбегу наткнулась на кирпичную стену.
— Может быть, я не стала тебе ничего говорить, понимая, что ты все равно поверишь их версии.
— А что, существует другая? — настороженно спросила Линдси. — Я никак не могу понять причин поступка Фила. Не могу поверить, что только зависть и жадность подтолкнули его к тому, чтобы выдавать себя за Ника Фарадея. — Она помолчала, ожидая ответа, но пауза затянулась, и ей стало ясно, что Кэти ничего не собирается говорить, упорно придерживаясь раз и навсегда усвоенных представлений. Вздохнув, Линдси произнесла: — По правде говоря, я вовсе не считаю, что подставила тебя. К тому же я ошибалась насчет тебя и Грега Хэммонда. Впрочем, судя по тому, что я видела, он не особо досаждал тебе своим вниманием, тем более что Джим Берн почти не отходил от тебя.
— Ну ладно, я не сержусь на тебя, хотя и могла бы.
— Значит, ты позвонила не для того, чтобы испортить мне настроение?
— Согласись, я не могла промолчать. Но вообще-то я звоню не за этим. Хочу сегодня пройтись по магазинам, чтобы купить кое-что из одежды. Выяснилось, что мне совсем нечего надеть. Может быть, составишь мне компанию и посоветуешь по старой дружбе, что выбрать?
Линдси обрадовалась и лукаво подумала, а не вызван ли возродившийся у Кэти интерес к своей внешности вниманием, которое оказывал ей вчера Джим Берн? Ей и самой хотелось принять приглашение: провести целый день в магазинах гораздо лучше, чем скучать в одиночестве.
Поэтому, вдохновленная оживлением, звучавшим в голосе Кэти, она ответила:
— Ну что же, с удовольствием.
Жизненная энергия снова била из Кэти ключом, и Линдси весь день, еле поспевая за ней, пробегала по магазинам. Когда они наконец купили все, что хотели, Линдси мечтала только об одном: никогда больше не видеть ни одного платья, блузки, юбки или пары туфель. Окончательно вымотавшись, они решили передохнуть в своем любимом ресторанчике, славившемся блюдами из морских продуктов. Линдси так и не удалось избавиться от тревожных мыслей: они то и дело возвращались к Нику Фарадею и к тому, что она узнала про брата. Погруженная в раздумья, она машинально постукивала пальцами по краю стола.
— Бедняжка, — сочувственно сказала Кэти. — На тебе просто лица нет. Я обошлась с тобой жестоко, таская весь день по магазинам.
— Ничего страшного, — отозвалась Линдси, совершая немалое усилие, чтобы заставить себя съесть что-либо. — Я рада, что ты снова занялась собой. Вчерашняя вечеринка пошла тебе на пользу.
— Да, пожалуй. Я рада, что ты меня пригласила и убедила в том, что мне это нужно. Я и забыла, что значит развлекаться по-настоящему.
— Так приятно видеть тебя оживленной. Да и с Джимом Берном вы, похоже, нашли общий язык.
— Да, нашли. Только не надо делать из этого никаких выводов.
— Вот как? А мне казалось, именно это побудило тебя заняться собой.
— В известном смысле, да. В его обществе я чувствовала себя непринужденно, а это само по себе уже чудо.
— Не понимаю, о каком чуде здесь может идти речь. Насколько я знаю, с Джимом Берном легко найти общий язык.
— Возможно, но он мужчина. А мне непросто даются отношения с мужчинами после того… после рождения Стефани. — Судя по выражению глаз Кэти, произнося эти слова, она испытывала противоречивые чувства. Она чуть вызывающе вскинула подбородок. — Возможно, тебе не понравится то, что я скажу… но… Твой брат был во многих отношениях прекрасным человеком, но терпение не входило в число его достоинств.
Линдси не знала, что и сказать. Роды у Кэти были трудные, и ей, разумеется, хотелось немного подождать, прежде чем возобновлять супружескую жизнь. Неужели Кэти намекает на то, что Фил торопил ее, и теперь она относится к сексу с опасением?
Она в замешательстве покачала головой и сказала:
— Я и представить себе не могла, что у вас могут быть какие-то проблемы.
— Ты называешь это проблемами? — огрызнулась Кэти. — Но брак ведь не ограничивается сексом. Настоящие мужчины это знают. У нас было все, чтобы стать счастливыми: мы вместе проводили время, имели общие интересы, были глубоко привязаны друг к другу и не допускали мысли, что этой привязанности может когда-нибудь прийти конец. — В ее глазах снова появилось грустное и слегка затравленное выражение. — Если бы Филу было отпущено больше времени, мне кажется, у нас все бы наладилось.
— Ах, Кэти! — с отчаянием в голосе воскликнула Линдси. Невестка, видимо, по-прежнему обвиняла Ника Фарадея в гибели Фила. Неужели она не понимает, что происшедшая трагедия была следствием их собственных недостатков — ее и Фила? Впрочем, возможно, она просто не хочет этого понимать… Не решается посмотреть правде в глаза, боясь, что та ляжет слишком тяжким бременем на ее совесть.
Слова Кэти многое объяснили Линдси. Не исключено, что ее слабовольный, падкий на приключения брат все равно, так или иначе, дал бы слабину, но Кэти еще косвенно и подтолкнула его к этому, отказавшись делить с ним ложе после рождения Стефани. Почему она не проявила больше благоразумия и не поняла, что мужчина не может ждать до бесконечности? Почему Фил терпением, лаской и нежностью не добился того, чтобы их супружеские отношения возобновились?
— Я рада, что сейчас у тебя все складывается хорошо, — в приливе великодушия сказала Линдси.
— Да, ты права. Не знаю, как сложатся у нас отношения с Джимом, хотя это и не важно. Важно то, какое настроение было у меня вчера вечером. Мы разговаривали и танцевали, и я не дичилась его. И дело не только в этом. Я почувствовала, что неравнодушна к мужскому вниманию, а я ведь почти забыла, что это такое.
— Я в самом деле рада за тебя, Кэти. Нам давно нужно было поговорить.
Тогда, возможно, я смогла бы урвать кусочек счастья и для себя, подумала Линдси.
На следующий день ей пришло в голову, что она могла бы сама пойти к Нику и попытаться внести ясность в их отношения. Почти все утро она просидела, придумывая, что ему сказать, но все приходившее ей на ум никуда не годилось.
Зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала голос Ника и поспешно сказала: