Ладно, иди сюда.
Подключились, и первую флэшку из раздела «История», датированную, как сказала Пенелопа, прошлым годом, вставили в комп легко.
Только вот радоваться оказалось рано: на экране всплыла надпись: «Введите пароль». Роджер сплюнул, и мысленно выругался: подобрать шифр из шести цифр или букв — работёнка на пару месяцев! А у них сейчас есть более насущные проблемы!
Но задачку решила Пенелопа: поколдовав над клавиатурой, она всего с третьей попытки взломала шифр, и на экране засветилось: «Добро пожаловать, Мария!»
Роджер почесал в затылке:
— Кто это — Мария?
— Самая первая назначенная Советом Станции Администраторша. Она давно умерла. Но про неё-то знают все. Вот я и набрала её дату рождения. Предварительно, правда, попробовала даты твоей, — она дёрнула плечиком, — Дианы, и Розы — она была до Дианы.
— А почему Совет решил, что вам, спустя двести с чем-то там лет жизни на Станции, нужна именно Администраторша?
— Ну, как же! Не может же Координатиорша реально заниматься всем! Для этого ни у кого просто не хватит компетенции. И времени. Вот Совет и решил лет семьдесят назад спихнуть хотя бы проблемы с материальным обеспечением — на Комендантшу, а проблемы с персоналом — на Администраторшу.
— Логичное решение… Ладно, раз уж мы вошли — приступим.
— Приступим. А что ты хотел бы узнать?
— Ну как — что?! Как и когда вы, независимые во всех отношениях, умные и находчивые, решили жить сами по себе, а от козлов-мужиков — отделаться!
— Ха! Не нужно иронизировать. Мы — такие и есть. Но!
Никогда ты ничего такого тут не найдёшь! Это — только в засекреченных файлах. Которые хранятся только в спецсекторе Главного Компьютера. Доступ к ним есть только у членов Совета и Координаторши. А тут могут быть только ведомости да акты — сколько и когда специалисток обучено для мастерских, для оранжереи, для камбуза, для обслуживания двигателей. И кого когда уволили, перевели на другую должность, кому назначили взыскание, или наказание, и за что… Ну — кадровая политика Станции!
— Ладно, посмотрим. — Роджер не хотел показать, насколько он разочарован, и решил для порядка всё же ознакомиться, — Открывай оглавление.
— Чего?
— Меню, говорю, давай.
— А-а, так бы сразу и… Вот оно. — на экране возникли подзаголовки содержимого флэшки. Роджер прищурился. Ну-ка, ну-ка… «Выпуск начального курса 2457 года».
— Что это? — он, не стесняясь, просто ткнул пальцем.
— Это — список фамилий тех курсанток, кто закончил начальное обучение, и был аттестован Комиссией, как усвоивший этот курс. И которых теперь можно распределять по спецпредметам. Ну, тем, где им предстоит научиться будущей профессии.
— Открой-ка.
— Да пожалуйста.
Список с двадцатью семью фамилиями и именами ничего Роджеру не сказал.
Правда, напротив каждой значилось что-то вроде: «Склонность к шитью и ремонту одежды», или «Проявила себя при моделировании пищевых рационов», или «Пассивна, мышление неадекватно. Абсолютно не подходит для сложной технической работы». Он снова ткнул пальцем:
— Что вот это значит? Приговор к назначению на низшую должность? Девушка — тупа и ленива?
— Ну… Типа, да. То есть — только самая простая работа. Где требуется АйКью не выше восьмидесяти. Вроде подсобной рабочей. Или грузчицы. Или уборщицы, или помощника помощника кока. Годящейся только для чистки картофеля, и мытья посуды.
— А у вас и картофель есть?! — Роджер и правда — удивился.
— Есть. Оранжереи дают до тонны в месяц.
— Хм-м… Маловато для прокорма трёхсот с… Сколько вас там?
— На самом деле — пятьсот восемьдесят три. И картофель — не для «прокорма», он — от цинги!
— Точно. — Роджер вспомнил. Что сырой картофель и правда — предотвращает. — А что ещё у вас растёт? Там, в оранжерее?
— Ну… Томаты. Соя. Арахис. Пшеница, конечно. Кукуруза. Морковь. Лук. Да всё! Всё у нас растёт.
— Странно. И где же это «всё» помещается? Чтоб вырастить пшеницы на прокорм шестисот девочек, нужно по моим прикидкам как минимум гектар сто!
— Нет. В нашей оранжерее — всего десять га. Но просто пшеница, да и все растения у нас — особо выведенные. Один колосок, например, даёт в год чуть ли не полкило зерна. Вот раз в три месяца подсобницы оранжереи то, что уже созрело, и собирают.
— Вручную?!
— Вручную. Чтоб не повредить ствол. И не допустить потерь.
— Небось, и выглядит эта пшеница — как дерево?! — Роджер представил себе эту картину.