— Ты ел?
Голос, в-принципе, приятный. Но вот тон… Не вопрошающий, а, скорее, вот именно — командно-приказной. Суровый. Привыкший повелевать и наказывать. (Да и допрашивать провинившихся, случись таковые, наверное, помогает!) Роджер сразу почувствовал себя по-идиотски: словно он — отказывающийся раскаяться и отречься от скверны своих глупых убеждений еретик, а женщина — Главный Инквизитор.
Но ответить надо:
— Нет.
— Тогда вставай. Нужно поужинать.
Он поднялся, даже не пытаясь прикрыть наготу. Напротив: постарался упругие мышцы живота, груди, и крепкие бицепсы выставить напоказ. Женщина криво усмехнулась, действительно оглядев его от длинных стройных ног до мощной шеи, покачав головой. И сразу стала куда больше похожа на живое и чувствующее существо:
— Красавец, знаю. Брюки и трусы — в шкафу. Не нашёл? Или не захотел надеть?
Роджер решил ответить правду:
— Не нашёл.
— А, понятно. Тогда смотри: шкаф с одеждой здесь. И открывается вот так. — она подошла к проёму у «окна», и провела рукой вдоль стены.
Открылась незаметная до сих пор створка, и показались полки с аккуратно разложенной одеждой и бельём.
Роджер подошёл. Только встав рядом с женщиной, он понял, что она невысока, можно даже сказать, маленькая: ему по плечо, не выше метр шестьдесят без каблучков изящных туфелек на невысоком каблучке. Это открытие удивило его, поскольку в форме она смотрелась чертовски солидно и впечатляюще. Зато теперь оказалось возможным прочесть и имя на бейджике: Диана.
— Смотри: вот это будет твоя полка. Всё, что понравится — одевай.
Роджер сгрёб пачку одежды, что лежала, выделяясь по сравнению с остальными кучками, небольшой высотой. Перенёс на постель. Разложил. Хмыкнул: тут оказались и брюки, и рубаха, и майки с трусами, и носки. Всё — мужское.
Значит, готовилась.
Да и ладно. Если всё у них будет так, как он подумал — он… Не против!
Он натянул армейскую стандартную футболку защитной расцветки, трусы и камуфляжные армейские же брюки. Женщина, пока он разбирал бельё, молчала, и стояла, не без интереса наблюдая за его нарочито неторопливыми действиями. И только когда он взглянул ей в глаза, прокомментировала:
— Всё верно. Спокойный, собранный, рационалистичный. Словом, мой идеал. — и, поскольку Роджер промолчал, глядя на неё, продолжила, — Ладно, клади всё остальное на место, и идём кушать.
2
В большой комнате, в одной из её боковых стен, оказался откидной стол и линия экспресс-доставки. Роджер подтащил от рабочего стола два стула: один напротив другого.
Встал за её стулом, когда она присела, пододвинул. Диана хмыкнула:
— А приятно, когда за тобой ухаживают. Спасибо, Роджер.
— Пожалуйста, Диана. Приятного аппетита.
— И тебе.
Больше никто из них ничего не сказал до тех пор, пока они не «разобрались» с едой: на первое оказалось что-то вроде зелёного борща с какой-то кисловатой травкой, а на второе — бифштекс. С отварным картофелем и зелёным горошком на гарнир.
Роджер не без удовольствия съел мясо, удивляясь, насколько оно нежно и хорошо прожарено. Подобрав с пластика тарелки соус и подливу последним кусочком отрубного хлеба, с довольным видом откинулся на спинку стула: вкусно! Не то, что белковые палочки, которыми его кормили там, в камере, и которые по вкусу напоминали самый обычный мел, пропитанный подсолнечным маслом. А сейчас Роджер чувствовал себя сытым. И отдохнуть успел неплохо. К дальнейшим «приключениям» «готов»!
Но женщина не спешила переходить к главному делу, как, по-идее, полагалось бы после трапезы. Вместо этого решила пояснить:
— Бифштекс, разумеется, не натуральный. Заменитель мяса, соя, костная мука, ароматизаторы и загустители… И всё такое прочее.
— Всё равно — отличный вкус. И пахнет божественно. Да и насыщает неплохо. Не то, что белковые палочки там. У меня.
При упоминании места, где, как наверняка знала женщина, его содержали, он удивился: её уши покраснели! Впрочем, с собой она справилась легко, и даже взглянула ему в глаза вполне дружелюбно. Сказала:
— Спрашивай. Ты же наверняка хочешь узнать, почему тебя не… Утилизировали.
— Ну, то, что меня должны были, как ты изящно выразилась, «утилизировать», мне стало понятно после того, как там, за стальной дверью, зашипели горелки. А то, что спасла меня именно ты, я понял по голосу. Он у тебя вполне приятный, несмотря на стальные начальственные нотки. И узнаваемый. А спросить я хотел вот о чём: когда ты… Как бы это поизящней… натешишься со мной, меня всё равно…
Утилизируют?
Диана всё же вспыхнула — на этот раз краска затопила всё лицо и перешла на шею, за которую она вдруг схватилась рукой — словно женщине стало трудно дышать. Когда снова взглянула ему в лицо, в глазах стояли слёзы: