— А палочка? — снова спросил я. — Палочка от него, она где?
— Да и палочку тоже выбросили, — пожала плечами мама. — Зачем тебе эта палочка?
— А куда, — я все никак не мог поверить, — куда ты его выбросила?
— Как куда? — удивилась мама. — В мусоропровод, куда же еще!
Было уже поздно, я долго лежал в кровати, все представлял себе эти блестящие красные крошки, которые остались от самого красивого, самого лучшего, самого дорогого моего петушка. И как их берут и высыпают в мусоропровод. И вдруг я горько заплакал, впервые за эти несколько дней. И плакал долго, пока не уснул.
Давай еще подождем
Эле Аракеловой
— Странно! Очень странно! — в который раз за последние три часа произнесла мама. — Ведь обещали же встретить. Она снова стала напряженно вглядываться в раскаленную безлюдную степь.
— Может, у них что-нибудь случилось?
— Может, и случилось! — легко согласился я, хотя меня никто и не спрашивал, мама завела традиционный разговор сама с собой, и влезать было совсем необязательно. Да и потом, к версии, что у них что-то случилось, мама возвращалась с завидным постоянством. Чтобы ей не было одиноко, я тоже начал обозревать пространство в разных направлениях, но все-таки не удержался и вполголоса пробормотал: — А может, и ничего не случилось!
Рельсы уходили куда-то за горизонт, искривляясь в жарком июльском мареве. Интересно, сколько нам еще ждать? У меня скоро мозги закипят.
— Давай еще подождем! — будто услышав мои мысли, предложила мама, видимо тоже сама себе, потому как в мою сторону и не посмотрела. — Не могли же они про нас забыть?
Почему это не могли? Я вот читал в журнале «Вокруг света» про одного человека, его контузило во время войны. Так он вообще все забыл, тридцать лет ничего не мог вспомнить, в том числе и свое имя. Но в прошлом году к нему вдруг память вернулась, он даже указал место на чердаке, где еще школьником свою копилку спрятал.
— Сними рубашку! — вдруг обратив на меня внимание, приказала мама. — Загорай! А то лето скоро кончится, а ты совсем бледный.
Маме всегда хотелось, чтобы я был другим. Не таким, как на самом деле, а былинным богатырем. Неделю назад, едва меня увидела, так сразу расстроилась:
— Эх, Алешка, я-то думала, ты из лагеря высоким приедешь!
Оказалось, племянница ее подруги с майских праздников вымахала на целых восемь сантиметров, а я подкачал, так и не стал великаном с прошлого месяца.
Идея загорать мне совсем не понравилась, наоборот, очень хотелось залезть в тень, укрыться от этого злого солнца, но ни кустика, ни деревца поблизости не наблюдалось. Можно было зайти в маленькое здание вокзала, но мама на это не решалась, боясь разминуться с теми, кто нас должен был встречать.
Минут через двадцать показался товарный состав, он полз еле-еле, лениво перестукивая колесами, как и остальные поезда, что за это время проехали мимо нас. Будто у них у всех батарейки на исходе. Мы проводили его взглядом.
— Ну все, пошли! Не можем же мы тут до ночи торчать! — не успел поезд скрыться из виду, наконец-то решилась мама. Она тяжело вздохнула и оторвала от земли чемодан и большую сумку. — Так, не стой! Бери вещи!
Я тоже вздохнул, больше для порядка, надел рюкзак и подхватил ведро, которое с начала нашего путешествия уже успело отбить мне обе ноги.
Когда крышка ведра в очередной раз больно стукнула меня по колену, мама сообщила:
— Только у меня адреса нет!
Другой бы наверняка удивился, но не я. С мамой это вечная история. Вот собираемся мы в гости, мама уже в дверях звонит подруге, сообщает, что выходит.
— Да, Люда, напомни, какая там остановка от метро, седьмая? Этаж пятый, правильно? А квартира — тридцать четыре? Вот видишь, как я все помню. А дом? Какой? Ага, поняла, зеленый, рядом с остановкой. Ну все, жди, скоро будем.
Приезжаем мы, вылезаем из троллейбуса, а дело зимой, начало января, и в этом Чертанове мало того что тьма кромешная, вечер, седьмой час, так еще и пурга разыгралась, поди здесь разыщи зеленый дом. Да они в темноте все серые, даже очертания толком не разобрать, лишь окна в них светятся, а там люди за окнами сидят, хорошо им, наверное, тепло, сытно. И тут выясняется, что мама знает все, то есть этаж, номер квартиры, сколько там комнат, какие обои на стенах, книжки в шкафах, какие у подруги телевизор с холодильником. Но про номер дома, как и про название улицы, на которой дом этот стоит, не имеет ни малейшего понятия.