Это не остановило самых честолюбивых, и на третий Отбор тоже конкурсанток набрали без труда. Желание видеть свою девочку на троне помогло некоторым считать трагический исход предыдущего конкурса печальной случайностью. Но после того как и эта молодая жена короля Эрика скончалась, до всех дошло, что слух о проклятии королевы Луасон не пустая выдумка.
На четвертый Отбор герцоги заявили, что девицы в их родне кончились. Графы и маркизы, кто мог, постарались послать своих племянниц и прочих не слишком близких родственниц. Король даже принял Указ о наказании за уклонение от отбора. В этот раз конкурс шел без всяких закулисных интриг, и дочь графа Аль Карс выиграла честно. Все симпатизировали этой милой девушке и с замиранием сердца ждали, как долго она продержится. Короновать победительницу не стали. Королева-мать объявила, что корону на новую супругу короля Эрика наденут лишь после рождения наследника.
— То есть никогда, — шептались самые злые и ехидные.
Вначале казалось, что это их предсказание наконец не сбудется. И через три дня, и через месяц молодая некоронованная королева оставалась жива. Даже выглядела счастливой. Когда было объявлено о ее беременности, половина придворных искренне разделили радость королевы-матери. Ведь наследник аританской династии — залог устойчивости королевства. Вторая половина кусала локти, что не выставила свою кандидатку. Только и эту жену короля Эрика настигло проклятие королевы Луасон. Так и не дождавшись коронации, на седьмом месяце она родила мертвого ребенка и сгорела от лихорадки за три дня.
И теперь, ровно через год и один месяц после ее смерти, по окончании срока траура, начнется новый, пятый Отбор, для которого уже и баронские дочки сгодились. Вот и мучились мы теперь в графской карете, то увязая в раскисшей от грязи дороге, то трясясь на подмерзших колдобинах.
Наступившая весна пока особо никак себя не проявляла. Погода была мерзкой — холод, ветер, дождь. Дождь то моросил, проникая, казалось, даже внутрь кареты, пропитав влагой нашу одежду, то лил стеной, громко стуча по крыше. Тогда начинало казаться, что находимся внутри погремушки. Пару раз в начале пути дождь шел со снегом и тогда останавливались на сутки в ближайших постоялых дворах, до которых могли добраться.
Мы мерзли, пачкались в грязи, питались нерегулярно и не всегда хорошо. Один раз Камилла даже отравилась, съев в таверне несвежую, как оказалась, курицу. Из-за этого мы застряли в этой деревеньке на сутки. Село было таким маленьким, что в нем не было целителя и пришлось лечить девушку обычными, не такими быстрыми способами.
Служанок с нами не отправили, так как иначе в карете было бы слишком тесно. Сказали, что в дороге мы обойдемся своими силами, В столице и в королевском дворце служанки у нас появятся. Граф разрешил Виоле взять их из его столичной обслуги. А пока обходились своими силами — чистили и сушили одежду, помогали друг другу приводить себя в порядок. Особенно трудно это давалось Виоле.
В таких условиях жизнерадостность и оптимизм Лиззи помогал держаться и нам. Она умудрялась увидеть смешное или хорошее во всем и заставляла улыбаться и нас. Застряли из-за погоды в глухом углу и вынуждены тесниться вчетвером в одном номере?
— Ну и что? Зато мы вместе. Вчетвером не так страшно, а то не знаю, как бы я уснула, когда здесь так много пьяных, — говорила Лиззи.
Когда Камилла страдала из-за несвежей курицы, Лиззи ее утешала:
— Зато в Лурдию ты приедешь такой худой и бледной, что тебя сразу забракуют.
Это помогало избегать ссор, неизбежных в ином случае, когда четыре молодых дариты вынужденно находятся рядом не один день, да еще и в тяжелой дороге. Я опасалась, что девичьи обиды добавят трудностей. Все же мы были очень разные и один месяц, который провели вместе в графском дворце, не гарантировал, что складывающиеся между нами неплохие отношения выдержат испытание непростой дорогой. К счастью, этого не произошло. Мы были разными, но трудности заставили увидеть ценность наших различий.
То, что раньше мы принимали за высокомерие Виолы, оказалось впитанной в кровь сдержанностью, умением сохранять лицо, несмотря на чувства, что бушуют внутри. Иногда, когда хотелось выругаться, начать разборки из-за чьих-то неприятных слов или поступков, ее спокойный холодноватый голос помогал сдержаться и выяснить отношения достойно, не добавляя обид. Мы все оценили ее знания. Виола рассказывала столько интересного про те места, что проезжали.
Камилла отличалась практичностью и спокойным, уютным нравом. Именно она даже самый убогий номер могла превратить во что-то приемлемое, следила за тем, чтобы Лиззи и Виола не забывали просушить обувь и одежду во время остановок, помогала последней с прической. Я переняла у нее несколько новых бытовых заклинаний.