К глубокому сожалению мачехи выделенные графством суммы в руки ей не попали. Она-то надеялась выкроить из них что-то и для других своих девочек, но увы! Графство напрямую платило портнихам и только за то, что оговорено — платья для конкурсанток и меня, их компаньонки. Примирившись с этим, к выбору тканей и фасонов мачеха и баронесса Ле-Сис отнеслись с душой, не жалея казенных денег. Видя общий энтузиазм, я отозвала мачеху в сторону и тихо, чтобы занятая портнихой Лиззи не слышала, спросила:
— Матушка, вы хотите, чтобы Лиззи стала королевой?
Это сразу отрезвило ее, но она возразила:
— Что же теперь, в рубище дочь посылать?
— Вы правы, матушка, намеренное убожество привлечет внимание к конкурсанткам еще больше. Но вы поговорите с портнихой, объясните тихонько, что нам нужно, и она сумеет сделать как надо. Ведь не тот цвет, не тот фасон легко сделают обычную девушку дурнушкой. Даже если платье модное и дорогое.
Мачеха вздохнула, кивнула и добавила:
— И Лиззи не догадается.
Пока Лиззи с Камиллой с горящими глазами рассматривали ткани, их матери взяли хозяйку мастерской в клещи и что-то настойчиво объясняли. И результат их договоренности я скоро заметила. Выбранная девушками ткань заменялась на такую же, но другого оттенка — или ярче, или бледнее. В фасон тоже по предложению портнихи вносились изменения, иногда весьма радикальные. Но Лиззи не подозревала подвоха и радовалась как малышка, впервые попавшая в кондитерскую. Я даже почувствовала вину.
Мне было все равно, во что буду одета. Поэтому я даже не стала ничего выбирать. Просто дала снять с себя мерки и позволила портнихам решать все самим. Все так устали за время, потраченное на создание гардероба двух будущих конкурсанток, что с радостью согласились. Когда мы пошли на выход, мачеха махнула рукой, чтобы шли вместе с дамами Ле-Сис, а сама задержалась рядом с портнихой. Я услышала, как она назвала сумму, выделенную графством на меня, и спокойно вышла. Видимо, она напоминала мастерице, что мои наряды должны быть проще и точно уложились в казенные деньги. Ведь доплачивать за них из своего кармана она явно не планировала.
В наших посещениях сапожников и прочих лавок никаких подвохов не было, и заказами, покупками мы могли наслаждаться с чистой душой. У сапожников мы заказали крепкие сапоги и ботинки в дорогу. Все же добраться в начале весны до столицы королевства дело непростое. Хорошая прочная обувь для успешного завершения такого путешествия очень важна. А то промочишь ноги в подтаявшем снеге и слякоти, и доедешь до Лурдии серьезно больным. Если вообще доедешь.
Еще нам должны будут сшить бальные туфельки под каждое заказанное платье. Для этого мы принесли образцы тканей, из которых они будут сшиты. Здесь всем стало ясно, насколько правильным было решение заняться подготовкой сейчас, не откладывая.
Хороших мастеров в Лурдии не так много, на отсутствие клиентов они не жалуются, и такой объем работы, который требовался, чтобы собрать трех конкурсанток и меня, требовал много времени. Как раз вся зима и уйдет.
На сапожниках наши силы кончились и посещение лавок решили отложить на следующий день. Нам предстояло еще посещение графского семейства. К счастью это был не бал, не официальный прием, а всего лишь семейный обед, где нас должны были представить родителям третей конкурсантки. Младшего брата графа и его супругу мачеха и баронесса Ле-Сис знали и встреча с ними их явно не радовала.
В местном свете я была лишь до войны. Точнее, посещение приема в честь принца Эрика и первого Отбора был первым и последним моим выходом в свет. И тогда не запомнила никого, кроме принца и Свена. А потом… Потом светская жизнь и я стали несовместимы.
Я видела графа и многих других аристократов нашего графства на официальных праздниках, куда отец привозил все семейство. Многие из них бывали в нашей баронии, ведь через нее шел единственный путь в герцогство Лахор, известное своей Академией и лучшими целителями. И на этих встречах все общались со мной вежливо и спокойно, так, будто я ничем не отличалась от прочих благородных девиц. Вот только в свои дома меня никогда не звали.